Перфекционистка в офисе - страница 12



Первым делом бегу к Татьяне – ее с утра не было.

– Татьяна, у меня новые данные по делу Сердобольного.

– Вячеслав прислал подтверждение доходов? – Таня поднимает на меня глаза, и я замечаю в них грусть, даже отчаяние, как у Светы за обедом. Сегодня что, полнолуние или другое природное обострение?

– Нет пока, но я вчера вспомнила кое-что, – продолжаю я. – Этот Сердобольный был в университете преподавателем моего молодого человека. Он про его учебу докладывал отцу. Папа у Лёши владеет сетью стоматологических клиник. Лёша когда-то говорил, у его отца с этим Сердобольным были особые доверительные отношения. Возможно, что это «черные» деньги с клиник, раз у него других подтверждений их легальности нет.

– Возможно, но у меня в связи с этим другой вопрос, – голос Татьяны становится тихим, едва слышным. Так происходит всегда, если она чем-то крайне недовольна. – Почему ты все ещё занимаешься этим делом?

– В смысле?

– Здесь же конфликт интересов! – негодует Таня. – Ты – заинтересованное лицо!

Я на секунду замираю и краснею, будто мне только что оплеуху отвесили.

– В чем я здесь заинтересована? Лёша со своим отцом уже год, как не общается. Только с мамой иногда. Я ему ничего не говорила. Всё сама вспомнила.

– Как бы то ни было, передай это дело Володе, пожалуйста, – отвечает Татьяна, будто не слыша моих объяснений. – Ему ничего не рассказывай. Пусть он сам разберется, как беспристрастное лицо.

Таня делает особое ударение на предпоследнем слове. Как под дых без предупреждения. Беспристрастное лицо… Я глотаю комок, подступивший к горлу, и обреченно бреду к столу Володи. Сердце колотится от несправедливости. Как так? Отдать дело, на которое я два дня потратила! И Володя, не зная всю подноготную, обязательно пропустит его. А потом вскроется отмывание денег сети клиник Эдуарда Вишневского. Папу Лёши посадят в тюрьму и конфискуют имущество! Имя нашего банка попадет на первые страницы газет. Журналисты раскопают, что невеста сына преступника (а к тому времени, возможно, уже жена с ребенком) работает в этом банке. Кто будет разбираться, что я мужественно пыталась не допустить этого человека в нашу систему? Из меня сделают козла отпущения и уволят. Скажут, что они все в сговоре. Репутация банка будет подмочена. Возможно, он даже обанкротится. Меня арестуют и привлекут к материальной ответственности. Мне не на что будет оплатить долг, и я попаду в тюрьму. Наш ребенок останется без матери! И потом сам никогда не захочет иметь детей! Наш род прервется… Нет, такого никак нельзя допустить!

Передаю папку с бумагами Володе, но глаз с нее не спускаю. Нужно что-то предпринять. Намекнуть ему в личном разговоре, чтобы присмотрелся к этому Сердобольному? Тане это не понравится. Она сказала, ничего ему не говорить. Рассказать все Лёше? Нельзя, мы не имеем права разглашать такую информацию. А если этот Сердобольный действительно ворует деньги у Лёшиного отца и несет в наш банк? Что же мне делать?

Просматриваю электронную почту. Во входящих – письмо от Татьяны. Завтра – тренинг по «Тим-билдингу». Принесла его нелегкая. Лучше бы тренинг по восстановлению памяти провели или про «берн-аут»! Зачем нам «командообразование»? Никакой потребности устанавливать дружеские отношения ни с Анжелой, ни с Толиком у меня не возникает. Разве что с Володей… В связи с новыми обстоятельствами. Господи, как снова Лёше говорить, что я приду поздно? Где мой эклер?