– Для работы читаешь? – спрашиваю я.
– Да, конечно, для работы, – он устало потягивается. – Или ты думаешь, мне тоже не с одной планеты?
– Нет, конечно, с одной! Мы даже из одной квартиры! Я рада, что у меня такой понимающий мужчина! – шепчу я и прижимаюсь к нему. – Другие целый день суетятся, постоянно на других пытаются работу навешать, чтобы ровно в шесть улизнуть домой – боятся, что их будут дома ругать мужчины-эгоисты.
– Значит, кто-то всё-таки уходит вовремя? – спрашивает Алексей заинтересованно.
– Да. И представь себе, всё время одни и те же! А другим приходится за них работу доделывать!
– Я полагаю – тебе?
– Да… – многозначительно выдыхаю. – Ах, совсем забыла! – я вскакиваю и направляюсь к ванной. – Нужно ещё костюмы новогодние забросить в стиральную машину.
– Какие новогодние костюмы? Почему ты их стираешь? Ты что – жена Деда Мороза? – кричит он мне вдогонку.
– Лёша, ну что за глупости! У Деда Мороза нет жены! У него только внучка!
– Вот пусть она и стирает!
– Ну чего ты из-за такой ерунды кипятишься? Я сегодня в шкафу прибиралась – обнаружила эти грязные костюмы. И знаешь, я ещё в коробке любовную записку нашла!
– Что? – это слово он растягивает, как воздушный шар, перед тем, как тот должен громко лопнуть и разлететься на тысячу резиновых лоскутков.
– Да, представляешь! У нас на работе, похоже, кто-то роман крутит!
– Бог с ним, с романом. Меня интересует, почему ты в шкафу прибиралась?!
– В шкафу? – не могу понять, почему его какой-то шкаф интересует больше, чем роман на работе. – У Татьяны был юбилей. Любому человеку хочется в юбилей чего-нибудь особенного, – здесь я делаю продолжительную паузу, чтобы Алексей ещё раз осознал, какое значение я придаю подготовке к дням рождения, в особенности к юбилеям. – Я решила ее рабочее место украсить, а кроме новогодних украшений ничего не было. Пока искала, заодно прибрала всё и разложила по коробкам. Если другие захотят что-нибудь украсить, теперь всё можно легко найти.
– Сердобольная ты наша!
Слово громом отзывается в моей голове.
– Ты меня упрекаешь?
– Нет, хвалю за экономию времени.
– У меня действительно было много работы. И ещё поздравляли Татьяну. Шеф приходил, потом вечером фуршет готовили.
– И убирались, наверное? – укоризненно добавляет он.
– Минут двадцать. Не больше.
– И цветы ты покупала, как я заметил?
– Да, конечно! Другим я это доверить не могу!
– И сама оформляла!
– Да я быстрее справилась, чем продавщица! Ты не представляешь, как она копалась! Каждую розу с минуту выбирала, нюхала, любовалась. Я думала, взорвусь!
– И фрукты для фуршета, наверное, ты резала? – каждый вопрос он произносит, как новый пункт обвинительного заключения.
– Какой ты смешной! Не всё же Татьяне делать в ее день рождения!
– Теперь подведем итог, моя сердобольная. Как минимум, пять часов рабочего времени потрачено не на работу. Одиннадцать минус пять – равно шесть вечера. Плюс один час на то, чтобы добраться до дому – время нашего ужина. Вуаля!
– Ты упрекаешь! – меня будто разрядом электричества от него отбрасывает на край дивана. – И не называй меня сердобольной!
– А как же мне тебя называть? Сегодня ты не менее пяти часов занималась тем, чем заниматься по рабочей инструкции не обязана. Более того, по рабочей инструкции ты обязана этим не заниматься. Домой ты приехала около одиннадцати вечера, то есть если даже отнять час празднования дня рождения коллеги, то к ужину ты бы вполне могла успеть.
