Пергам - страница 4

Христианина закрыли в небольшой каменной комнате. Пол был очень холодным, но Кастор все равно первым делом опустился на колени и начал молиться:

– Благодарю Тебя, Отец Святой, за Твое святое имя, которое Ты вселил в сердцах наших, и веру в бессмертие, которую Ты явил нам чрез Иисуса, Сына Твоего. Я благодарен Тебе за чудесное спасение моей жизни. Благослови меня, в этом страшном месте возвещать Твоё Слово без страха. Аминь!

Поднявшись, Кастор оглядел место своего заточения. Маленькое зарешеченное окно, находящееся рядом с тяжелой грубой дверью, почти не пропускало солнечный свет, по причине расположения комнаты в вечной тени скалы. В углу лежала охапка сырой и блеклой соломы. Возле двери стоял глиняный кувшин, с отколовшимся краем и отломанной ручкой. Содержимое кувшина представляло смесь старой воды и мокрых тел кровососущих насекомых. Больше в комнате ничего не было, за исключением огромных паутин в углах.

Делать было абсолютно нечего. В таком положении человек либо спит, либо занимается размышлениями. Уснуть после всего пережитого за последние дни Кастор не мог. Мысли роем кружились в его голове.

Неужели Бог сохранил ему жизнь посреди моря, чтоб отнять её здесь, на острове? Нет, он еще послужит орудием в Божьих руках. В этом месте много людей, не знающих пути к спасению и приобретению вечной жизни. И он, Кастор, послан сюда для исполнения своего предназначения: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари».

***

Через несколько часов за Кастором пришёл пират и отвёл его в помещение, где лежала на большой мягкой постели молодая женщина. Бледное, изнуренное от болезни лицо обрамляли густые темные волосы. Тонкие черты лица не выражали ничего, кроме страданий и усталости.

Помещение было просторным, с несколькими большими окнами, впускающими внутрь достаточно большое количество солнечных лучей. Все стены были обвешаны узорчатыми коврами, а на полу лежали сшитые в едино медвежьи шкуры. В комнате витали различные запахи лекарственных трав, создавая непередаваемый ароматный микс, который понравился бы одним, и в то же время показался бы убийственным ядом для других.

Подле головы спящей больной стоял старый пират. Глаза его выражали бескрайнюю грусть и заботу.

Услышав шум шагов, старик повернул голову в сторону вошедших, и его лицо снова приняло суровый вид. Приблизившись к окну, он указал рукой вниз.

– Подойди, взгляни сюда – подозвал он Кастора, и когда тот подошёл, продолжил, – видишь что внизу?

Кастор выглянул в окно. Взору открывалась пропасть, на дне которой лежало несколько скелетов. Почувствовав, что теряет равновесие, лекарь отпрянул назад.

– Эти люди, как и ты – были врачами. Я сказал им, что они будут щедро вознаграждены, если исцелят дочь моего сына. Но они не смогли этого сделать. И мне пришлось отнять у них жизни, в замен моего терпения. Ты окажешься там же, – угрожающе произнёс пират, тыча Кастора в грудь указательным пальцем, – если она не станет здоровой к концу лета. Сверкнув злыми глазами, старик вышел из комнаты.

– Приступай, – кинул он на ходу.

День за днём, прошло около месяца. Внучка главаря морских пиратов поправлялась. Божье содействие и помощь в союзе с хорошими навыками в медицинской сфере Кастора давали свои плоды. Рахамиэль, именно так звали местного «царя», был очень доволен лекарем. Его отношение к нему стало теплее. Теперь Кастор жил в хорошей, просторной комнате, принимал пищу за «царским» столом и носил красивую одежду. Пираты любили роскошь, и часто эта любовь переходила в абсурд. Посуда, элементы декора, украшения и одежда, даже паруса на главном корабле были позолоченными.