Перила - страница 21

– Нет, джентльмены, без такого счастья я как-нибудь проживу! – говорю я почему-то вслух и принимаю волевое решение лишить лютых бородатых людей моего общества. Как-нибудь обойдутся без меня.

Беру телефон и звоню Даше, чтобы вежливо извиниться: дескать, в другой раз непременно, а сейчас я ужасно занят… например, заболел любимый волнистый попугайчик и надо тащить его в больничку. То есть к ветеринару. Главное, не спалиться, а то вдруг она заведет предметный разговор про этих самых попугайчиков, в которых я совсем не шарю… Впрочем, Даша трубу не берет, то же самое повторяется минут через пятнадцать, поэтому проблема остается нерешенной и все более напрягающей.

С другой стороны, если даже туда заявиться, что я там скажу, а?! Я же ничего в их темах не секу и непременно облажаюсь, если будут спрашивать. Скажем, догмат какой-нибудь или что там у них бывает…

На какую-то секунду мне кажется, что это достойная отмазка, чтобы не ехать… Но потом с тоской понимаю, что откосить у меня не получится, как бы я ни старался. Просто потому, что кто-то внутри уже все решил за меня, и упираться бесполезно.

Уныло возвращаюсь в комнату и, проходя мимо зеркала, вижу свое выражение лица, которое вполне можно публиковать в газетах с подписью «Осужденный после оглашения приговора: 15 лет каторжных работ».

Из следующих полутора часов ничего достойного в биографию рок-звезды не впишешь – мою посуду, глажу футболку, ищу по всей квартире чистые носки. Но вот что интересно: чем дальше, тем сильнее радует ощущение, что без меня меня женили, и ничегошеньки от бедняжечки не зависит. Ближе к шести настроение меняется на окончательно наплевательское, а в половине седьмого, уже пританцовывая какую-то джигу-дрыгу, я выпархиваю из квартиры с рюкзаком на плече.

– Главное – не забыть купить пуэр, – говорю я себе вслух и в три быстрых оборота запираю за собой дверь.

– Простите, а вы мне скажете, когда будет «Степная», да? – в очередной раз (и без особого доверия) напоминаю я тетушке, которая сидит в маршрутке рядом со мной.

– Скажу-скажу, еще две остановки – и ваша.

Тетушка, взявшая надо мной шефство, покровительственно кивает и, снова впившись глазами в газету, через секунду забывает обо мне.

Интересно, что она там такое увлекательное читает? Издание – явно желтее некуда, да еще напечатано на какой-то бумаге типа туалетной. Осторожно кошу глазами и заглядываю в газетный разворот. Ну, конечно, все в лучших традициях: статья, от которой не может оторваться моя спутница, увенчана роскошным заголовком: «Милиционер в Мурманске расчленил и съел гея».

В очередной раз восхищаюсь людьми (может, есть какое-нибудь спецсловечко для этой профессии?), придумывающими «сенсационные» заголовки для люмпенов и их лучших половин, вот только политкорректный термин «гей» слегка удивляет – уж больно нетипично для жанра, люмпены могут не понять.

Кстати, в базе «Бухенвальд-банка» среди множества клиентов с дивными именами и фамилиями не последнее место занимает некто Максим Петрович Гей. Я этому Максиму Петровичу всегда сочувствовал: родился мужик в сорок девятом году и большую часть жизни, наверное, прожил, не задумываясь о своей фамилии (да мало ли у кого они странные?!). И вдруг на излете лихих девяностых обнаружил, что не такая уж она непонятная… Причем это могло стать последним ударом для душевного равновесия, расшатанного крушением державы, выводом войск из Германии, раздачей ваучеров и прочими финансовыми пирамидами. Наверняка у него найдется, с чем обратиться к психоаналитику. А еще клиентка по фамилии Попа-Кондря могла бы составить ему компанию…