Сквозь белую тунику парня проступали бурые пятна.
Я шарахнулась от него вправо, но путь мне преградила золотоволосая Афродита. Блестящий обруч сдавил ее лоб так сильно, что из-под него тонкими струйками текла кровь.
Я взвизгнула, попыталась оттолкнуть ее, но боги взяли меня в кольцо.
Ян стоял на прежнем месте, с интересом наблюдая за происходящим.
Поймав мой взгляд, он закусил нижнюю губу, выпучил глаза и пожал плечами.
Проклят. Этот человек проклят!
Люди в окрашенных кровью тогах уже не были людьми, черепа вместо лиц скалились на меня со всех сторон.
Страшнее и отвратительнее всего было видеть у этих черепов шелковистые волосы.
Я истошно закричала, зачем-то вцепилась в ремень сумочки, висящий на моём плече, и, оттолкнув страшную Афродиту, вырвалась, наконец, из этого круга.
Свежий воздух хлынул в лёгкие и я, расталкивая зевак, бросилась вглубь рынка.
Текстильные ряды сменились сувенирными, а те – продуктовыми.
Яркие краски, свежие фрукты и овощи, потрясающие запахи…
Мне не до этого всего! Тут принято было ходить степенно, торговцы и туристы провожали меня удивлёнными взглядами, крутили пальцами у виска…
Ну и наплевать!
Что-то было не так, что-то не давало мне покоя. Сквозь аппетитные ароматы фруктов и выпечки пробивался какой-то другой, гнилостный, отвратительный.
Он точно преследовал меня, я даже на ходу вдохнула запах своих волос и платья. Нет, это точно не от меня!
Впереди показались лотки с морепродуктами, за которыми виднелась набережная. Вызывающий тошноту запах стал сильнее. Я просто обожаю рыбу, да и морепродукты на прилавках явно были свежими, и все же пахло тухлой рыбой.
Я нервно оглянулась, и показалось, что в толпе мелькнула знакомая фигура в белых джинсах и бежевом свитере.
Впереди была набережная, место, совершенно открытое, где я буду, как на ладони.
Над морем, пронзительно крича, кружились жирные чайки.
Противные падальщики! Никогда их не любила.
Тревога – я вся была охвачена ею.
Несмотря на жару, руки заледенели и тряслись мелкой дрожью. Сейчас Ян настигнет меня, утащит в своё логово и снова превратит мою жизнь в калейдоскоп причудливых и омерзительных кошмаров и своего непрекращающегося бреда.
Меня не капли не успокаивало то, что я находилась в людном месте. Это его не остановит.
Никогда не останавливало.
Метрах в пятидесяти находился пирс, на котором стоял небольшой маяк, крашеный в красные и белые полоски.
Иного выбора не было – и я поспешила к маяку. В крайнем случае смогу прыгнуть в море, хотя делать этого не хочется – я не знаю, какая в этом месте глубина, да и волны после вчерашнего шторма бьются о камень слишком уж сильно.
Запах тухлой рыбы стал прямо-таки нестерпимым, и я наконец-то поняла, что его испускает.
Вода около пирса кишела дохлой рыбой.
Склизкие тела лежали на воде брюхом кверху. В большинстве трупов уже поселились морские черви, разъедающие рыбью плоть.
Требуха мерно покачивалась на волнах. Теперь было понятно, почему на набережной так мало народу, почему никто здесь не рыбачит, не сидит на больших деревянных лавочках.
Вонь гниющей рыбы была нестерпимой, а зрелище крайне неприглядным.
В такую воду я прыгнуть, наверное, не рискну. Вот теперь я точно сама себя загнала в ловушку. Сердце трепыхалось в груди испуганной птичкой, я никак не могла отдышаться и все время оглядывалась, но Яна поблизости видно пока что не было.
Я вдруг подумала, что если выбирать между ним возможностью искупаться среди тухлой рыбы – я без колебаний выберу купание.
