– Вы все это точно выяснили? – спросил Мейсон.
– Да, мы это выяснили, – подтвердил Трэгг. – Несколько свидетелей видели, как автомобиль дал задний ход. Они предположили, что водитель пытается скрыться. Машина набрала скорость. Она двигалась по прямой: не петляла, не отклонялась в сторону. Вы понимаете, Мейсон, что это означает? Обычный водитель не способен на подобное. Водитель патрульной машины, которого специально обучали подобной езде, – это один вариант. Вторая возможность – за рулем находился член подпольного синдиката, тайно развозящий спиртные напитки или наркотики. Им такое умение просто необходимо, так сказать, профессиональные требования – выруливать по узким переулкам и в потоке машин значительно быстрее, чем обычный водитель, если тот вообще способен на такие трюки.
– Итак, мы подошли к развязке, – заметил Мейсон.
– Вы абсолютно правы, – согласился Трэгг. – Вы попросили меня об услуге: поместить эту девушку в отдельную палату. Я пошел вам навстречу. У нее было больше возможностей скрыться из отдельной палаты, чем из общей. Она ею воспользовалась – и исчезла.
– Я в этом виноват?
– Черт побери, не знаю. Подождите, пока не услышите кульминацию.
– Кульминацию?
– Поскольку она сбежала из больницы, мы заинтересовались ею. Делом занимался транспортный отдел. Они отправились в ресторан Албурга, начали задавать вопросы. Вроде бы Моррис Албург не старался скрывать информацию, но заявил, что практически ничего не знал об этой женщине. Прикидывался дурачком.
– Продолжайте.
– Однако наши люди обнаружили сумочку официантки и заглянули внутрь. Там оказалась квитанция из ломбарда, выданная в Сиэтле. Ребята связались с коллегами в Сиэтле, объяснили ситуацию и попросили заглянуть в ломбард. Полицейские в Сиэтле сходили, куда требовалось, и выяснили, что по этой квитанции можно получить кольцо с бриллиантом и двумя маленькими изумрудами. Весьма неплохая вещь. Девушке дали за него сто двадцать пять долларов, а его истинная стоимость – где-то около тысячи.
– И?
– И, естественно, полицейские из Сиэтла начали задавать в ломбарде вопросы. Они получили описание девушки, и тут ростовщик вспомнил, что она заключила с ним две сделки одновременно: в один день она заложила и кольцо, и револьвер. У нас не оказалось квитанции на револьвер, поэтому полиция в ломбарде про него ничего не спрашивала, но о нем вспомнил ростовщик. Он нашел этот револьвер, и на всякий случай полицейские из Сиэтла позвонили нам и сообщили его номер.
– А дальше?
– Выяснилось, что этот револьвер принадлежал Бобу Кларемонту. Это тот револьвер, который пропал в ночь убийства, когда кто-то вырвал его из кобуры у Боба, приставил к его виску и нажал на курок, а потом выпустил еще пять оставшихся пуль в мертвое тело и безжалостно выбросил труп, словно куль, из движущейся на скорости машины.
Трэгг замолчал. Он взглянул на кончик сигары и с удивлением заметил, что она погасла, достал из кармана спичку, зажег о подошву ботинка, поднес к сигаре, затем выкинул спичку в пепельницу, откинулся назад в огромном кожаном кресле и с наслаждением затянулся, очевидно погруженный в свои мысли.
Мейсон и Делла Стрит переглянулись.
В кабинете воцарилась тяжелая, зловещая тишина.
Мейсон затушил сигарету и начал медленно, практически бесшумно, постукивать пальцами по столу.
Трэгг продолжал курить.
– Когда вы все это выяснили? – наконец обратился к нему Мейсон.
