В «Яштах» «Авесты» Веретрагна десять раз перевоплощается и является пророку Заратуштре в разных обличьях. В первый раз он предстает в виде сильного ветра, во второй – быка с позолоченными рогами, а в третий – белого коня с золотыми ушами. Эти образы символизируют мощь и силу воинственного божества.
На четвертый раз Веретрагна становится верблюдом, обезумевшим во время гона, а на пятый – разъяренным вепрем. Эти звериные облики тоже неслучайны, ведь воин может быть безумным и яростным, а во имя победы он несет смерть и разрушения. Божество войны, впавшее в ярость, невозможно остановить, как и дикого зверя.
В шестой раз Веретрагна предстает перед пророком в виде прекрасного пятнадцатилетнего юноши. Мы помним, что это возраст возмужания и приобщения к священным таинствам.
А в седьмой раз бог обращается в хищную птицу, название которой на авестийском языке звучит как «варагн», или «варэнгана». Считают, что эта птица могла быть соколом или коршуном, но само звучание этого слова вполне знакомо нам, потому что схоже с древним славянским «ворон», «вран». И действительно, ворон во многих мифологиях мира является спутником или воплощением бога войны. В природе эти птицы питаются падалью, вороньи стаи часто прилетали на поля битв, и поэтому в некоторых культурах стали их зловещим предзнаменованием, а в некоторых, наоборот, считалось, что вороны могут принести удачу и победу, стать помощниками. Поэтому наиболее вероятна версия о том, что мифическая птица варагн – это и есть ворон.
В своем птичьем воплощении Веретрагна становится чудесным помощником в битве, носителем боевой магии. Даже перья и кости, отданные варагной, могут защитить воина и стать его талисманом. В строках «Авесты», которые перевел известный русский поэт-символист Константин Бальмонт, читаем:
Возьми перо от птицы Варэнганы,
О, Заратустра, Ворона перо.
Ты тем пером натри себе все тело,
И то перо отбросит чару прочь,
Проклятие к врагам твоим откинет.
Кто кость хранит от этой сильной птицы,
Или перо от этой сильной птицы,
Никто его не может поразить,
Его не сможет увидать бегущим.
С ним будет Ворон, Ворон, он поможет.
Он в славе сохранит его, в лучах[1].
После этого Веретрагна появляется перед Заратуштрой в образах дикого барана и горного козла. По всей видимости, в них тоже воплощена мужская сила, и не только военная, но и жизненная, детородная. И, наконец, последнее, десятое воплощение бога победы – это суровый и сильный муж, воин в доспехах и с оружием, образ уже вполне совершенный и завершенный.
Жертвы Веретрагне, так же как и другим богам иранского пантеона, приносились в виде напитка хаомы. Иранцы верили, что пока древнему божеству победы воздаются почести, Стране Ариев не грозят завоевания чужеземцами и эпидемии болезней.
Более поздняя традиция называет Веретрагну Вархраном или Бахрамом, что значит «победоносный» или «побивающий защиту». Это имя носили многие персидские цари, например, Бахрам Гур, о котором немало сказано в эпосе «Шахнаме».
В эпоху персидской династии Сасанидов, когда в Иране активно проводились астрономические и календарные реформы, имя Бахрам было присвоено планете Марс. А в Малой Азии, находившейся под властью Персидской империи, возник культ воинственного бога, в котором слились воедино черты Веретрагны (Артагна) и эллинских Геракла и Ареса. В этой традиции Веретрагну часто изображали с атрибутами древнегреческого героя Геракла: с львиной шкурой на плечах, с дубинкой или с кубком вина в руках. Самое знаменитое из таких изображений высечено на Бехистунской скале, возле которой проходил древний путь из Ирана в Двуречье, а сегодня проходит дорога из Тегерана в Багдад.
