– Наслышаны.
Маркел обернулся на кирюхинских стрельцов с сундуком и узлами и велел им подниматься. Кирюхинские поднялись на струг, а дальше, как Кирюхин приказал, внесли всё это в чердак. Маркел повернулся к муромским, дал Степану, старшему у них, полтину и поблагодарил всех муромских за службу. Муромские поклонились, развернулись и пошли обратно. А Маркел и Кирюхин поднялись на струг. Там почти что никого видно не было, только на корме и на носу стояли караульные, а остальные, как сказал Кирюхин, пошли прогуляться. Маркел посмотрел на корму. Там, в чердаке, одна дверь была распахнута настежь, а возле второй, затворённой, стоял стрелец с бердышом.
– Это там твоё обещанное, – сказал Кирюхин. – Присматриваем.
Маркел сказал, что это очень хорошо, и сразу же спросил, что слышно про лихих людей на Собачьей мели.
– Никого там нет, – сказал Кирюхин. – Люди наболтали всякого. Так что завтра поутру выходим.
Маркел опять сказал, что это хорошо, а после прошёл на корму, к своему чердаку, открыл дверь, залез, проверил, как стоит сундук, а потом повернул его к свету и стал осматривать замок. И тут Кирюхин сзади вдруг сказал:
– Государева печать слева примята.
Маркел оглянулся на Кирюхина, а потом посмотрел на печать и подумал: и верно! И ещё подумал: чёрт глазастый! А Кирюхин усмехнулся и сказал:
– Ну так сколько лет при этом деле! Поневоле навостришься. – И тут же прибавил: – У меня есть человек, может поправить.
– Пусть будет так, как есть, – сказал Маркел. – Входи.
Кирюхин наклонился и вошёл, точнее влез, и сел. Маркел сидел напротив. В чердаке было довольно сумрачно. Кирюхин усмехнулся и сказал:
– Я про тебя много чего слышал. Ты, говорят, на три аршина сквозь землю видишь.
– На четыре, – ответил Маркел. – А вот печать проморгал.
– Так я же говорю, у меня есть человек…
– Ладно, – сказал Маркел. – Чего там. Мне ещё долго ехать. А ты докуда меня везёшь?
– До самого конца, – с улыбкой ответил Кирюхин.
– Но я еду в Персию, – сказал Маркел.
– Значит, довезу до Персии, – сказал Кирюхин.
– А ты раньше в Персии бывал? – спросил Маркел.
– Конечно. Почти каждый год бываю, – ответил Кирюхин.
– И как там?
– Тепло.
– А слоны там водятся?
– А что тебе слоны? – настороженно спросил Кирюхин.
– Так, ничего, просто вдруг вспомнились, – сказал Маркел.
– Эх! – сказал Кирюхин. – Я так и думал, что добром это не кончится. За слоном тебя послали, да? – И так как Маркел молчал, Кирюхин сердито продолжил: – В прошлом году одного уже посылали, так он и сейчас сидит в расспросе. На чепи! Ну да чего теперь! Теперь говорить уже поздно. Как государь велел, так и будет! Ладно, пойду гляну своих, а ты тут пока что устраивайся.
Кирюхин встал и боком вылез наружу. А Маркел ещё немного посидел, подумал, опять посмотрел на государеву печать, на её примятый левый бок, и подумал, что было бы это самой большой бедой, ничего он больше не хотел бы! Да и сколько можно на эту печать смотреть, когда он человек подневольный и у него полным-полно разных дел?! Подумав так, Маркел обхватил сундук и сдвинул его подальше вглубь, к глухой стене, а уже после, тоже боком, кое-как вылез из чердака, строго глянул на стрельца, стоящего на карауле, и вышел со струга на пристань. Там, рядом, стоял Кирюхин с кем-то из своих стрельцов. Маркел сказал, что у него дела в кремле, развернулся и вошёл в толпу.
Пройдя через толпу, Маркел вышел к гостиному двору, а там, мимо таможенной избы и кабака, прошёл вдоль амбаров, лавок, а после опять через толпу и в горку, в кремль, а там уже в приказную избу.
