– А вы пробовали выйти?
– Кажется да.
– Что значит, кажется? – поинтересовался Платов, сам себе уже решил: «точно ненормальная».
– Мне муж сказал, что пробовали. Нас на экскурсию только возили, на водопад «Чаша любви». Знаете?
– Знаю. – «У нас складывается светская беседа. Теперь она задает мне вопросы и интересуется моими познаниями достопримечательностей» – Так все-таки вы выезжали за пределы пансионаты, то есть вас там силой никто не держит.
– Вадим сказал, что мы пробовали сбежать и у нас не получилось.
– Вадим – это муж?
– Да.
– А что еще ваш Вадим сказал? – «Интересно у нее муж есть или его она тоже выдумала?».
– Еще сказал, что Алевтина Ивановна исчезла.
– Кто такая Алевтина Ивановна?
– Наша знакомая, мы здесь познакомились, и она не говорила, что уезжает домой.
– Вы уверенны, что она не уехала? – спросил он, проверяя свои догадки.
– Нет.
Она догадки подтвердила – во всем не уверена.
– Но ее вещи здесь – сообразила Алла.
– Она могла их забыть.
– Все вещи забыть?
– А она все забыла?
– Да, наверное. Мне муж сказал, что все.
– А ваш муж откуда знает?
На другом конце телефонной связи замялись, явно не ожидали такого вопроса.
– Он искал ее.
– Фамилию Алевтины Ивановны знаете?
– Нет. Еще у нас телефоны не обслуживаются, и мы не можем позвонить, будто кто-то глушит сигнал.
– А вы с чего звоните?
Опять замялись на другом конце провода, а Максим Петрович вздохнул в голос, поглядывая на подушку из газет.
– Муж взял в долг телефон, только, чтобы позвонить. Вы не подумайте, Вадим порядочный.
– Я понял.
– А сегодня мне сделали укол в плечо. Сзади подошли, и я потеряла сознание. А пришла в себя через час.
Она выпалила это на одном дыхании. Видимо девушка не привыкла и не любила говорить о себе, и тем более жаловаться, и тем более чужому человеку. Или у нее игра такая?
– Какой укол? – заинтересовался Максим.
– Я не знаю. И сейчас я не помню два предыдущих дня.
– Совсем? – полицейский Максим Петрович заинтересовался, хоть весь рассказ звучал сомнительно, а вот любую физическую опасность, телесный вред можно проверить.
– Вроде, да.
«Опять двадцать пять. Опять неуверенно в показаниях. Либо она напуганная беспомощная, стеснительная, ничего не понимающая девушка, либо на самом деле больная на голову, по ней психушка плачет и ждет с распростертым плакатом «Добро пожаловать» – подумал Максим и спросил:
– В каком номере вы остановились?
– В двести семнадцатом. Правое крыло, второй этаж.
– Хорошо, разберемся.
– Помогите, пожалуйста, – эти слова девушке давались тяжело, она явно не привыкла просить чужих людей о помощи.
– Поможем – пообещал Макс, раскладывая в голове план последующих действий.
– Вы приедете? Я вас очень прошу – голос уже дрожала от слез.
– Приедем. Мы обязаны приехать и проверить.
– Я не могу долго разговаривать. Спасибо вам, Капитан Платов. Помогите, пожалуйста – она захлюпала носом, заплакала и отключила телефон.
– И слез моих вы не увидите – пропел Максим, в мотив не попал, потому что не помнил песню и исполнителя, вспомнились только слова к случаю.
Передав обязанности в районное отделение, Максим Петрович попытался ходить по маленькому кабинету Жени, надеясь размять затекшие мышцы спины и ног. Но габариты кабинета-кабинки не позволяли заниматься разминкой. Стул оказался жестким, вроде бы обыкновенный, а сидеть неудобно. Он уже и ходил и прыгал, то на носочках, то на двух ногах, то по очереди, уже и выгибался, и прогибался, а поясница болела и ныла.
