– Да как вы…! Да кто вам позволил…!
– Так! Истерику прекратить, – холодно и не повышая голоса, произнесла Вера и убрала телефон от уха. – Либо вы лечитесь, либо переезжаете в соседнее отделение. У вас несколько рваных ран, которые заживают медленнее и сложнее, чем резаные, я думаю, вы это знаете из интернета не хуже, чем что такое «побочный эффект». Далее, у вас – сахарный диабет, – Вера кивнула на ее столик, где стояли какие-то пузырьки, – а значит, вы прекрасно знаете, что не все лекарственные препараты вам подходят. Вы хотите дождаться, когда вам станет хуже и образуется абсцесс? Для чего? Чтобы ругать персонал за ненадлежащее лечение или дольше здесь задержаться? Или вы правда не понимаете всей серьезности вашего основного заболевания?
Лицо и шея Светланы Михайловы пошли пятнами в цвет халата. Розовые губы собрались ниточкой. Вере вспомнила, что ее ждут, и не стала дожидаться ответа.
– Кристина Вячеславовна сейчас договорится о том, чтобы вам сделали перевязку вне очереди. Перевязки не пропускать, если будут конкретные жалобы, сообщать все лечащему врачу. И очень надеюсь, мы с вами увидимся только в день выписки.
У двери палаты Вера взглянула на наручные часы и поняла, что опаздывает.
Когда она быстрым шагом добралась до конца коридора, Василина Николаевна в белом халате уже стояла у крашеной светло-зеленой краской стены и рассматривала плакаты на информационных стендах.
– Привет! – Вера пристроилась рядом, глянула на Василину, потом на стену, потом снова на Василину.
– Стенд с социальными партнерами надо бы заменить, устарел ведь. А вон тот крайний – подклеить.
«Больше информации для больных, это же важный способ профилактики», внушал главврач пару лет назад.
«И меньше заметны страшные стены», добавили вполголоса врачи, глядя в сторону.
– Ага, – кивнула Вера и сунула руки в карманы. Позади них нестройным шагом, громко обсуждая болезни и больницу, пошли в сторону столовой больные. Вера второй раз подивилась про себя выбором времени для обсуждения информационной работы с населением, но промолчала.
Послушно рассматривая «Способы фиксации конечности при изолированном переломе после наложения шины», Вера гадала, о чем с ней хочет поговорить главная медсестра больницы, непосредственная Верина начальница.
Василина Николаевна тем временем вынула руку из кармана и поковыряла пятно прямо на изображении этой самой фиксации. От пятна что-то отпало, и обе женщины проследили полет взглядом.
– Я сейчас скажу тебе одну вещь, ты послушай внимательно, и сразу не отказывайся.
Вера нахмурилась. Ничего хорошего обычно такая фраза не сулила.
– Когда я сюда пришла больше пятнадцати лет назад, мне пришлось, мягко говоря, несладко. Я практически потом и кровью училась подбирать персонал, налаживать нормальные деловые отношения между врачами и средним персоналом, порой боролась за несправедливость и выстраивала работу так, чтобы весь внутрибольничный механизм работал бесперебойно.
– Я понимаю, сама в такой же ситуации, только менее масштабно.
– Вот именно, Вера. Я не собираюсь петь тебе оды, но хирургическое отделение – то самое, к которому я практически не прикасаюсь.
Василина Николаевна продолжала прожигать глазами стену, а Вера вдруг напряглась. Что это значит?
– Для поддержания высокого рейтинга больницы надо бы остальные отделения подтянуть?
Василина все же бросила быстрый взгляд на Веру, и уголок ее рта чуть приподнялся в усмешке.
