ФА. 701/4. Зап. Рягоев В. Д. в 1966 г. в п. Эссойла от Волковой А. И.
53
– A kuinba se lambuskassa sukkua kassetah?
– A sukkua kuin kassetaa? Avandoo, avandoo, no talvella avandoo. Ka kuin? Panet sukat jalgaa, lähet раГPahin, hyppiät sinne randaa, paPPahin jaloin hyppiät, lunda myöten, ei oo kylmä siPPä aigua, ei vet jalgoi kylmä PyPPönä ollessa. Mänet avandoo, jällän kastat, dai ei pie jällelläpäin kaccuo, hyppiät kodii, dai vieret muate, a siid’ä unissa niät kuin znacit tullaa sukkua, tulou sukkua jallasta ottamaa, se lienou zenihäkse, se on ei pravda. Ei mäne se zenihäkse, mozet semmoine lienou, nu ei se.
– Ajos kacot jälelleen? Mitäbo siitä?
– Järilleh päin ku kacot, hän lähtöy jälgee ajamaa. A-a-a! Yksi tyttö ku jällelläpäin ku kacco, ni ku heinätukku jälgee vieri, dai veräjii suah, pordahii suah tuli. Hän ravussa perttii, da ni unissa nägi. Ozakas olit, sanou, kergizit veräjän umbee panna molitvun ker. K’et olis kerinnyn, ga mie olizin ozuttan sukan kassannan.
– A kemba se oli?
– A kembo tiedäy, ken oli, ka Syndy vain ken oli. Mi on Syndy, myö vet emmä kaččonun. Ku sanotaa Syndy, Syndy, ku heinätukku vieri jälgee, naverno Syndy oli. Myö vet emmä iče tiijä, ongo vain ei oo, ku muu tukku vieri jälgee, ga oli.
– А как в ламбушке чулок мочили?
– Чулок как мочили? В проруби, в проруби, зимой в проруби. Ну, как. Наденешь чулки, пойдёшь, не обувшись, побежишь на берег, не обувшись, по снегу. Тогда было не до холода. В девках ноги не мёрзнут. Пойдёшь к проруби, ногу намочишь и назад, оглядываться не надо! Побежишь домой. И ляжешь спать. А во сне увидишь, кто придёт чулок с ноги снимать. Может, жених. Но это не правда. Не будет он женихом, может, кто похожий.
– А если посмотришь назад? Что тогда?
– Если назад оглянешься, он следом погонится. А-а-а! Одна девушка назад как посмотрела: будто стог сена следом катится и до дверей, до крыльца докатился. Она с криком домой, да с молитвой двери закрыла и во сне увидела. «Счастливой оказалась, – говорит, – что успела с молитвой дверь закрыть. Если бы не успела, я бы тебе показал, как чулок мочить!»
– А кто это был?
– А кто знает, кто был?! Сюндю или кто был! Кто это Сюндю, мы ведь не смотрели. Ну, говорят, что Сюндю да Сюндю. Как ворох сена катился вслед, наверное, Сюндю был. Мы сами не знаем, есть или нет. А раз ворох следом катился, значит, есть.
ФА. 1734/8. Зап. Конкка У. С., Трофимчик 3. М. в 1972 г. в д. Падапы от Савельевой М. Г.
Поднимается из проруби в тулупе
54
– A mibo se on Syndy?
– Mist’d mie tiijän, ken on Syndy. Sanottii miula.
– Midäbo sanottii Synnystä?
– Ka midä sanottii, Syndyy? No varattii, varattii, miän v detstve vie sanottih Syndy tulou, hypiäkkiä lapset pagoo. Myö toze emmä ni kyzyn, midä se Syndy, pidäis hos vanhoilda starikoilda kyzyö, midäbä händä pöllätettii, se Syndyy. Sanottii, avannosta nouzou, turkkiloissa, vain kussa tulou, kakardau muada myöten, sanottii semmoista.
– А что это за Сюндю?
– Откуда я знаю, кто этот Сюндю. Говорили мне.
– Что говорили о Сюндю?
– Да что говорили? Говорили, что Сюндю…
– Боялись этого Сюндю?
– Но, боялись, боялись. В нашем детстве ещё говорили: Сюндю идёт, бегите, бегите, дети, прочь. Мы тоже не спрашивали, что это за Сюндю. Надо было хоть у стариков спросить, чего им пугали, этим Сюндю. Говорили, что из проруби поднимается, в тулупе, или откуда там идёт, переваливается по земле. Так говорили.
