Перст Бога - страница 29

Стив поимел Роя по полной программе, заполучив от блогера бесплатную рекламу прошивки бойцовых роботов, показав всему свету свое мастерство на примере Эмми.

Дин с усилием подавил пришедшее на ум желание связаться с Локом и высказать ему все то, о чем он про того думает. Решив, что это будет выглядеть жалко и унизительно, Дин махнул на эту мысль рукой. Сам был виноват, нечего было вестись на слабо́, и никто не вливал ему в рот столько пива.

Рой криво усмехнулся, он давно вывел для себя формулу поведения в обществе. В двадцатом веке в России в местах заключения среди уголовников ходило три правила выживания: не верь, не бойся, не проси. Журналист предпочитал следовать им и в своей профессиональной деятельности. А в эпоху технологий, когда твоя жизнь проходит под наблюдением всевозможных структур и записывающих устройств, фиксирующих каждый твой шаг, Рой дополнил эту формулу еще одним пунктом: не подставляйся. А сейчас он подставился не хило.

Вся, наработанная годами репутация серьезного журналиста, пошла коту под хвост. Многие сюжеты Шалуна были изготовлены на почве всевозможных казусов и конфликтов, происходящих на светских вечеринках и приемах, куда не приглашали, кого попало, и касались они лиц довольно известных, иногда очень влиятельных. Поэтому дорога на подобные мероприятия, как журналисту, для Дина Роя была закрыта. И теперь вряд ли можно было рассчитывать на серьезные, хорошо оплачиваемые заказы.

Хотя эмоциональная сущность журналиста продолжала рефлексировать, мозг усиленно искал выход из сложившейся ситуации. И так, Шалуна нужно похоронить, вычеркнуть из медиа-жизни. Придумать для Джо новый псевдоним, и пусть гуляет по улицам, записывая мелкие происшествия и конфузы, происходящие уже с простыми людьми. А вот сам он займется уловом очень большой и крупной рыбы – Владимиром Вольским.

Дин немного успокоился и снова отправился на кровать. По дороге приказал Эмме произвести уборку, и заказать доставку пиццы. По второму разу просмотрел ролики, гуляющие по интернету с его участием. Хотел было выложить запись глазами Эмми, но решил, что там есть момент, где это будет выглядеть, как оскорбление чести и достоинства стражей порядка и отменил возникший порыв.

Дин еще несколько минут колебался перед тем, как удалить свой второй и ставший ему самому неугодный аккаунт. Прочитал последние комментарии подписчиков, которые недоумевали по поводу молчания Шалуна и решил еще немного подождать до того, как сделать этот окончательный шаг. Как будто узнав об его сомнениях, тренькнул динамик ИИ-бокса, возвещающий о получении нового сообщения.

– Кто там, Эмма?

– Ирен Мюри, видеозапись.

– Во, как. Теперь, значит, и она брезгует общению онлайн с журналюгой- неудачником. Почему-то, я не сильно удивлен. Давай, включай, посмотрим, чем она меня сможет порадовать.

Перед Дином появилась голография Ирен, которая с лукавой улыбкой проговорила:

– Привет, шалунишка, теперь ты никоим образом не отвертишься от этого прозвища. Но я к тебе по делу. Как и обещала, я поговорила с Ханной Веласкес. Ты был прав, она очень многое знает, и рассказала довольно интересные вещи.

На экране появилось изображение комнаты, где находились два вычурных кресла, на которых в пол оборота друг к другу сидели две дамы – журналистка и смуглая, черноволосая женщина. Когда камера подъехала ближе к ее лицу, Дин разглядел одну из самых красивых земных женщин. Ее овал лица был очерчен высокими скулами, тонким с горбинкой носом, четко очерченными губами и темными бархатными глазами с немного надменным взглядом. Ее тонкую фигуру скрывало просторное темно-синее длинное платье с белым высоким воротом.