– Ну, за это я ничего сказать не могу. Уехала и все. В полиции я уже все это говорил.
– Так вас допрашивали все же?
– Вызывали. Так мы же с Евгенией сразу сами сюда заявились, как узнали. Она позвонила, я приехал из Пьяченцы, я снимал там свадьбу два дня. Как раз в тот день и накануне…
Квартал, примыкающий к виа Кавур, выглядел строгим и аристократичным. Даже в лёгкой обветшалости угадывался изыск. Они шли через дворы мимо стен, покрытых плющом, мимо крохотных палисадников и небольших частных автостоянок – мест отдыха «мерседесов» и «мазератти». Впрочем, и маленькие запылённые «Фиаты» там тоже дремали по углам. Адам знал путь через дворы. У нужного подъезда он замедлил шаг и задрал голову, будто из окон верхних этажей кто-то мог их приветствовать. Дом нависал тёмно-серой громадой. В нишах по обе стороны подъезда круглились бока декоративных амфор. Олег окинул быстрым взглядом и амфоры, и козырек над входом. Адам вкрадчиво поговорил с домофоном, и их впустили.
Из комнаты консьержки им навстречу вышла худощавая женщина с лицом увядающей восточной красавицы. Адам о чём-то коротко её спросил. Восточная женщина обстоятельно ответила.
– Ну вот, – Адам повернулся к Олегу, – всё не очень удачно – как и можно было ожидать… Это Лея, её не было в тот день. Была Айя, но она сейчас в отпуске. А Энцо – хозяин, он, вроде, в больнице. Видите, гостя из России не ждали. А что вы хотели спросить?
Олег помедлил, давя досаду.
– Да много о чём. Ладно… Хоть посмотреть, где она жила, можно?
– Так квартира же закрыта, опечатана – напомнил Адам, – до сих пор. Просто на площадку съездить? Ну, давайте.
Древний лифт привёз их на пятый этаж.
– Вот её дверь, – сказал Адам.
На широкую лестничную площадку всего выходили две двери. Возле одной сидело в горшке низкое разлапистое дерево. Гость из России прошёлся от лифта к углу площадки, хмуро осматриваясь.
– Там вид из окон неплохой, видна центральная часть Рима, – счёл нужным добавить Адам, глядя на дверь.
– А убирает на этажах кто? – спросил Олег.
– Утром уборщица приходит… или две даже. По одной на каждые четыре этажа.
– С ними бы тоже потолковать.
Адам взглянул удивлённо:
– Они с утра приходят. Это, во-первых. А потом с чего вы решили, что они с вами будут за это дело базарить? И Энцо, я думаю, не будет. Вы ж не полицейский… Или я ошибаюсь?
Олег сказал с досадой.
– Да, не полицейский я, Адам, поверьте. Я, и, правда, журналист. Но я думаю, итальянцы никого не найдут и скоро закроют это дело. А оно всё же… заслуживает интереса.
Адам легко согласился.
– Закроют.
– Я все же хотел бы переговорить с хозяином. Ну, с этим Энцо. Сможете оказать услугу переводчика?
– Ну… ладно. Встретиться хотите? Нужно будет сначала позвонить. Можно снизу из комнаты консьержки. А я и телефона его не знаю.
Лея была на месте и встретила их просьбу с равнодушной лунообразной улыбкой. Одетая в легчайшие белые штаны и блузу, она напоминала лукавого инструктора местной школы восточных единоборств. Ее черные волосы были забраны на затылке в небольшой хвост. Адам, кивнув на плоский телефон, стоящий на столике, пояснил ей, что говорить будет он. Лея кивнула и потом негромко диктовала цифры: Адам нажимал кнопки, а потом Олег вслушивался в звучание итальянских слов, произносимых со странным акцентом.
Адам громко поприветствовал собеседника, и сразу, понизив тон, пустился в длинные объяснения. Не договорив, повернулся к Олегу:
