Судья: «Прошу сесть. Уважаемые участники процесса, его величество Король доверил мне вести этот процесс. Не скрою, что я пытался отказаться от рассмотрения данного дела по известным причинам, но Король был непреклонен. Поэтому, начиная процесс, я повторю клятву, которую дал, принимая судейскую мантию: „Обещаю приложить все свои знания и силы на благо королевства и его обитателей“. Прокурор, Ваше слово».
Прокурор: «Ваша честь! Судим ли мы намеренья? Нет и еще раз нет. Намеренья – это то, что может служить смягчающим или отягчающим обстоятельством. Только лишь так. В первую очередь, Подсудимый предстал перед судом по результату своих действий. А результатом стала гибель десяти единорогов, что по совету подсудимого бросились со скалы вниз и разбились о земную твердь. По нашему разумению, Подсудимый виновен в убийстве, так как неважно, столкнул ли кто в пропасть единорога или обманом завлек в нее. Оттого и карой за такое злодеяние может быть только смерть».
Защитник: «Высокий суд! Мы все скорбим о безвременной кончине десятерых из нас. Но предъявляя обвинение, Прокурор не привел ни единого аргумента, подтверждающего вину Подсудимого. Столкнул ли он в пропасть десятерых единорогов, обманул ли их в чем? Ясно только одно – что на гору поднимались одиннадцать, а спустился один. Обязанность доказывания лежит исключительно на стороне обвинения. Прошу Вас обязать Прокурора предоставить улики суду».
Прокурор: «Хорошо известно, как Подсудимый смущал умы жителей нашего королевства. Множеством свидетельств подтверждается факт неоднократных призывов со стороны Подсудимого к единорогам бросить земную твердь и воспарить, как птицы в небе. Для полета он предлагал использовать крылья, данные нам природой исключительно для красоты. Римское право, на котором базируется право нашего королевства, говорит: cogitationis poenam nemo patitur (никто не несет наказания за мысли). Следует отметить, что невозможность признания преступными мыслей и убеждений не означает невозможности признания преступным акта их внешнего выражения. Один единорог не мог самостоятельно столкнуть в пропасть десятерых. Исходя из этого, обвинение приходит к единственно возможному варианту, а именно: погибшие были обмануты речами Подсудимого и самостоятельно бросились с горы в безуспешной попытке взлететь. Результат этого – десять погибших, и память об ушедших требует максимально сурового наказания убийце».
Защитник: «Никто не несет наказания за мысли. Хорошо, правильно сказано. Тем более, никто не несет наказания за то, как его мысли были поняты другими. Для того и наделил создатель каждого своей головой, чтобы думать, осознавать мир вокруг и принимать свои собственные решения. Если учитель в школе сказал ученикам, что единорог должен быть смелым, должен ли он нести ответственность за того, кто после попытался перепрыгнуть ущелье и потерпел фиаско? Может ли нести ответственность ученый, раскрывший тайну атома, когда его труд используется не только для создания электростанций, но и для производства смертоносного оружия? Подсуден ли данному суду вообще данный случай?»
Судья: «Юрисдикция данного суда распространяется на любое действие или бездействие жителя королевства. Подчас преступлением может оказаться даже невысказанная мысль. Скажем, путник, знавший, что мост вот-вот рухнет и не предупредивший остальных, виновен. Виновен также тот, кто смущал умы, скажем, призывая убить всех иной масти и племени. И именно суд призван решать, была ли мысль истолкована неверно, воспользовались ли открытием ученого злонамеренно, или изначально мотив Подсудимого был преступен. Потому прошу прекратить ненужные прения и скорее перейти к фактической стороне дела».
