– Да, я знаю. Они были преступниками, да?
– Ну, среди них были не только преступники, может быть, и просто люди, неугодные стоящим у власти…
– Как это – неугодные?
– Значит, несогласные с ними.
– Люди, стоящие у власти, – это королева и король? А разве можно не согласиться с королем?
– Скажи, – спросил Джеймс, – а с папой и мамой можно не согласиться?
Том насупился, почувствовав подвох:
– Но папа и мама ведь не король с королевой. Они могут иногда и ошибаться… Но, дед, вот скажи: в Австралии ведь правит английская королева? А разве нельзя было найти свою? И как она может править целой страной на таком большом расстоянии? Она же не видит и не знает, что здесь происходит. Вот, например, фонтан «Капитан Кук» ремонтировался целый месяц. Наверное, если бы королева жила здесь, она бы этого не допустила! А фонтан и сейчас не на семьдесят ярдов воду подбрасывает, а только на двадцать…
Дед в ответ поделился своими соображениями насчет связи между качеством ремонта фонтана и присутствием здесь английской королевы. Том переключился на другое:
– Смотри, Мак! Вон летающая тарелка.
– Где?
– Вон же!
– Это же здание Академии Наук! – рассмеялся дед.
– Да я знаю, что здание. Но оно очень похоже на летающую тарелку. Как в том сериале про звездные войны, правда?
Джеймс пожал плечами:
– Не знаю…
– Ты что же, не смотришь этот сериал?
– Нет, – признался Джеймс, – не смотрю.
Том смерил деда взглядом, вздохнул и приумолк на некоторое время. О чем же можно разговаривать с человеком, которому неинтересно смотреть сериал про звездные войны? Но это не помешало Тому на прощанье напомнить деду про паровоз.
Редакция еженедельника «Сандэй Ньюс» располагалась в северо-восточной части города; от дома Мак-Грэйва до нее ходу было минут двадцать пять, большей частью по улице, обе стороны которой были засажены липами. Как и все жители столицы, Джеймс испытывал чувство гордости оттого, что улицы Канберры, как аллеи ботанического сада, украшали породы деревьев из разных уголков планеты. Джеймс любил ходить пешком. Машину он продал уже давно: пока жена была жива, они куда-то еще ездили вдвоем – в основном, конечно, в магазины за покупками. А сейчас, если ему нужно было по личным делам съездить куда-нибудь, он просил зятя, по служебным делам – Дэвида или Роберта. Это были два основных его помощника, репортеры, которые обеспечивали материалами процентов на восемьдесят каждый выпуск газеты. Остальные двадцать процентов заполнял он сам – частично своими материалами, частично информацией из других изданий. Статей на чисто политические темы в его газете не было, и избегал он выражать пристрастие тому или иному политическому течению или лидеру не потому, что не имел его. Как всякий нормальный человек, он не оставлял без внимания и собственной оценки любое значительное событие в жизни своего города, страны, планеты, наконец. Но он давно понял, что нет ничего более изменчивого и лживого, чем политика, что человек негибкий и не умеющий приспосабливаться не продержится и часа на вершине политического Олимпа и что заниматься политикой – это такая же работа, как и любая другая, цель которой – раздобыть средства к существованию. Поэтому чем громче и красивее кто-нибудь говорил о «нуждах народа», тем меньше Джеймс ему верил. Телефонный звонок Чарли Дженкинса напомнил Маку о давно и безвозвратно ушедших годах их юности. От Чарли исходила даже не просьба, скорее предложение. Даже если бы оно было менее интересным, Джеймс не стал бы отказывать старому другу.
