Первое послание к Тимофею и Послание к Титу. Жизнь поместной церкви - страница 4

Говоря о внешних свидетельствах авторства Павла в отношении Пастырских посланий, следует, прежде всего, отметить, что их подлинность почти повсеместно признавалась Церковью с самого начала. Первые признаки их существования можно уловить в письмах Климента Римского коринфянам (ок. 95 г.), Игнатия Антиохийского эфесянам (ок. 110 г.) и Поликарпа Смирнского филиппийцам (ок. 117 г.). Затем, в конце II в., появляется ряд бесспорных цитат из всех трех Пастырских посланий в работе Иринея Лионского «Против ересей». Мураториев канон (ок. 200 г.), который приводит список книг Нового Завета, упоминает все три послания как принадлежащие перу Павла. Единственное исключение здесь – точка зрения Маркиона, который в 144 г. в Риме был отлучен от Церкви как еретик, поскольку он отвергал большую часть Ветхого Завета и ветхозаветные ссылки в Новом Завете. Таким образом, у него были свои богословские основания для отвержения этих Пастырских посланий, и не в последнюю очередь по причине их учения о благости творения (1 Тим. 4:1 и дал.).

Это внешнее свидетельство принадлежности Павлу этих трех Пастырских посланий воспринималось без вопросов вплоть до начала XIX в., когда в 1807 г. Фридрих Шлейермахер отклонил 1 Тим., а в 1835 г. Ф. Баур отверг все три послания. Насколько же убедительны доводы, выдвинутые против этих сильных внешних и внутренних свидетельств подлинности авторства Павла?

Аргументы, выдвинутые против авторства Павла, можно объединить в несколько групп: исторические, лингвистические, теологические и этические. Рассмотрим их по порядку.

Как мы уже видели, тексты 1 Тим. и Тит. предоставляют читателю информацию об исторических обстоятельствах, при которых были написаны эти послания.

Павел пишет, что, прибыв в Македонию, он убедил Тимофея остаться в Эфесе, чтобы обуздать широко распространившуюся там ересь, и аналогичным образом он оставил Тита на Крите, прося его закончить незавершенные дела, и особенно это касалось назначения в каждом городе достойных пресвитеров. Но когда имели место эти события в Македонии, Эфесе и на Крите? Когда Павел зазимовал в Никополе (Тит. 3:12), оставив в Троаде свой фелонь и книги (2 Тим. 4:13) и оставив больного Трофима в Милите (2 Тим. 4:20)? Невозможно точно определить маршрут следования Павла (хотя такие смелые попытки и предпринимались) и время посещения именно этих мест по описаниям Луки в Деяниях. И как мы можем определить время его пребывания в Риме, тюремного заключения и судебного разбирательства его дела там (2 Тим. 1:16 и дал.; 4:16 и дал.)?

Трудно точно сопоставить исторические и географические данные в этих Пастырских посланиях с информацией, приводимой у Луки, и это позволило ряду исследователей отвергнуть мнение о том, что они были выдуманы, и принять известную хронологию событий по Евсевию Кесарийскому из его знаменитой, написанной в IV в. «Церковной истории». Евсевий писал, что Павел был освобожден из тюрьмы после двухлетнего заточения, о котором упоминает Лука (Деян. 28:20); далее же приводится история его миссионерских путешествий, когда он добрался даже до Испании, куда стремился (Рим. 15:24,28), вплоть до момента его нового ареста, заключения под стражу, нового судебного разбирательства и вынесения окончательного приговора и казни. Хотя восстановление такой последовательности событий носит несколько спекулятивный характер, опираясь почти исключительно на данные Евсевия, однако представленные таким образом события достаточно хорошо сопоставляются с историческими аллюзиями в этих Пастырских посланиях, что не позволяет обвинить автора в подделке, выдумке или небылице.