— В двух словах и не расскажешь, зачем я все это затеял, — снова усмешка. — Но я могу тебе поклясться, и в мыслях не было просить тебя о помощи с побегом. И не попрошу, — уже серьезным тоном.
Катрина хмыкнула.
— Клятва без свечи ничего не значит. А поклясться на ней в браслетах ты не можешь.
Нэйтан уже не смотрел на нее. Сцепил руки за спиной и разглядывал темный каменный потолок.
— Интересно, — рассуждал вслух, — как же живут люди, не обладающие даром? Клянутся честью, жизнью, родными… Думают, честь не пустой звук. А оказывается, клятвы-то без свечи ничего не значат. Бедные, вот бы им рассказать.
Запал пропал. Катрина смутилась.
— Прекрати, — попросила уже спокойно.
— Так поклясться? — Он перевел на нее серьезный взгляд.
Она покачала головой.
— Не стоит.
— И тем не менее, — теперь пришел черед Нэйтана настаивать, — я не собираюсь просить тебя помогать мне выбраться отсюда. Веришь?
Катрина очень хотела поверить. Но ведь Эрик тоже верил своему другу.
Она не ответила, отвела взгляд.
— Слушай, ты просто самородок, — восхищался Фин, расхаживая по тесной хижине, то приседая на еще недавно больную ногу, то потягиваясь и радуясь целым ребрам. — Меня и раньше исцеляли магией, но потом еще несколько дней оставалось ощущение, что меня лягнула лошадь, а сейчас как новенький.
— Может, она тебя правда успела лягнуть? В голову, — проворчал Нэйт.
Он сидел за столом, помешивая чай, который заварил из своих запасов на черный день. Изголодавшийся за три дня в тюрьме наследник Финистеров съел все, что ему предложили, за пару минут и теперь довольный кружил по комнате.
А вот Нэйтану было не до веселья. Он пытался осознать понесенный сегодня ущерб, и умозаключения не радовали.
Инквизиция интересовалась им в детстве, но потом они убили Карлоса и испугавшись, поиски бросили. Позже Нэйт несколько раз замечал за собой слежку, но его даже ни разу не вызвали на допрос. Он полагал, что оценили его силу и, не имея поводов придраться к злоупотреблению даром, не стали связываться.
Сегодняшний подвиг ничем, кроме злоупотребления, он сам назвать не мог. Заявиться на публичную казнь и украсть осужденного на глазах тысяч людей — лучше не придумаешь. Это Инквизиция точно не спустит с рук. А если гохское отделение всерьез заинтересуется его персоной и передаст информацию своим коллегам из других городов, то на него, Нэйтана, может начаться настоящая охота.
Еще смеялся над обостренным чувством справедливости Фина. А сам-то?
— Чего-чего? — не расслышал тот.
— Все хорошо, говорю!
— Еще бы. — Фин довольно потянулся, как кот на теплой завалинке. — Ты настоящий волшебник!
Нэйт скривился. Угораздило же связаться.
— Слово «волшебник», применительно к магам, вышло из обихода лет двести назад, — выдал нравоучительно, — потому что их стало в мире слишком много.
— О, ты еще и историей увлекаешься! — Фин крутанулся на месте, повернулся к нему лицом и продемонстрировал руки с поднятыми вверх большими пальцами. Нэйтан скорчил гримасу. — Так ты мне поможешь?
— Уже помог, — напомнил он.
Финистер остановился, нахмурился.
— Зачем тогда спасал? Меня же казнят в первом городе, где я появлюсь. Не по прошлому обвинению, так по новому. Если Инквизиция взялась…
Нэйтан напрягся.
— С чего ты взял, что это Инквизиция? У тебя нет дара, они занимаются только магами.
— Верно, — с готовностью согласился Фин. Взял второй табурет, поставил к столу и оседлал его, широко расставив ноги. — Вот именно, — принялся доказывать с жаром. — Они не могут заняться мной официально, поэтому и подставили в Гохе.
