Первым делом самолеты - страница 7

– Ага, угу, – бормотала она в ответ, – молодец, диссертация – это здорово. Зарплату тебе прибавят?

– Да, наверное, но это… – договорить она не успела, Маша потащила ее мыть голову, и разговор оборвался. Еще через сорок минут все было готово, Марина стряхнула с плеч накидку и рассматривала себя в зеркало. Получилось, как всегда, отлично и очень дорого, но результат того стоил. Каштановые пряди смешались со сливочно-белыми, а добавка к краске придала всей копне волос нежно-розовый оттенок. Машка свое дело знала хорошо, и деньги брала не зря.

– Накраситься не забудь и оденься как человек, – на прощанье напутствовала она Марину.

«Одеться! Как хорошо, что она мне напомнила об этом! Не в джинсах же туда тащиться» – Марина расплатилась с мастером, поклялась придти ровно через три месяца и вышла из салона. До стокового магазина рядом с вокзалом она добралась через полчаса езды в переполненном по случаю вечера пятницы метро. В светлом подвальном помещении было просторно и спокойно, покупатели бродили от стоек с вешалками к огромным ящикам с дешевым барахлом и увлеченно рылись в завалах. Марина прошлась мимо стеллажей и полок, взяла одну вещь, потом другую, вернула их назад. Так, для начала надо сосредоточиться. Что могла носить женщина тех времен? Да все, что угодно… «В конце двадцатых – в начале тридцатых годов обязательным для всех текстильных фабрик было, производство набивных тканей с агитационными узорами, прославляющими труд советского человека – серпами и молотами, звездами, тракторами, сеялками, комбайнами, заводскими трубами с дымом, аэропланами и прочим» – всплыли в памяти строки давным-давно прочитанной статьи. Но это было раньше, к тому же заканчивалась статья так: «на художественных советах и совещаниях все чаще стали говорить о том, что подобные «творческие находки» слишком громоздки для текстиля, не сочетаются с назначением и фактурой ткани, неудобны в крое, требуют большого расхода и поэтому нерентабельны для швейных предприятий. Фельетон, опубликованный в газете «Правда», под названием «Спереди – трактор, сзади – комбайн», подвел черту в спорах о тематических рисунках, с 1933 года их производство было прекращено приказом Совнаркома за вульгаризацию идей социализма и коммунизма». Уже легче, не придется искать платье с сеялкой или дымовой трубой. Нет, нужно сначала придумать, кем она могла быть там? Рабочей? Нет, типаж явно не ее, несоответствие внешности и «маскировочного» костюма будет слишком явным, и выдаст «туристку». Служащая? Чего, какого учреждения? Конторщица какая-нибудь, бухгалтер. Ведь бухгалтера существовали всегда… Да и какая разница, ведь даются всего сутки, можно прикинуться и счетоводом. Приехала в выходной день поглазеть на самолеты, погуляла в толпе, поела мороженого – и домой, отсыпаться перед новым рабочим днем. Так что нечего тут выдумывать.

Марина закинула сумку за спину и выволокла из тюка две юбки, пару блузок и принялась критически рассматривать их.

– Померить вон там можете, – предложила полная заспанная продавец в полосатом свитере и показала Марине в дальний угол помещения. Марина глянула на стыдливо прикрытую шторками нишу и согласно закивала головой.

– Обязательно. Сейчас еще что-нибудь возьму, и померяю. Спасибо, – и неторопливо пошла вдоль стеллажей и стоек с вешалками. Что бы такое выбрать, что? Одежда должна быть удобной и не выделять свою хозяйку из толпы. «В тридцатые годы популярной становится одежда белого цвета. Белый как бы подчеркивал ту атмосферу счастья и радости, в которой теперь жили все советские люди, символизировал всю гамму чувств, которую они непременно должны были испытывать». Вот эта блузка может подойти, или эта, та тоже сойдет, – Марина выдернула из спрессованной в монолит массы вещей пару вешалок и пошла дальше. «Если бы я была актрисой или женой влиятельного человека, я бы заказала себе у самой дорогой портнихи платье модного тогда удлиненного силуэта, скроенное по косой, с чуть завышенной талией, рукавом-фонариком, маленьким отложным воротничком…» Платье! Марина швырнула отобранные вещи в первый попавшийся ящик и через зал бросилась к продавцу. Та сидела на низенькой табуретке у входа и читала «покет» в яркой потрепанной обложке.