А Качурина и протокол читать не стала – подписала не глядя и торопливо, дрожащей рукой. Психологическая обработка была выполнена точно и тонко. Она уже сломалась и готова на все, лишь бы сюда не возвращаться. Сейчас Онуфрий дело докончит. Он в таких делах большой спец... За что и уважаю...
Я оформил подписку о невыезде. Она с разбегу подписала и ее. И сразу встала, готовая галопом скакать к выходу.
– На днях я подготовлю обвинительное заключение, – все же постарался я испортить ей настроение. – Тогда уже не генерал, а суд будет решать, где вас содержать до судебного заседания. Скорее всего, придется переселиться в СИЗО. По такой серьезной статье... Я не помню случая, чтобы суд оставлял человека под подпиской...
– И что мне грозит? – наивно спросила она.
– От двенадцати до двадцати лет в исправительной колонии строгого режима. Объем героина большой. Могут по верхнему пределу дать... Это уже не от меня, а от прокурора зависит... – пообещал я, поднимаясь из-за стола, пока она не вспомнила про вещи, которые у нее забрали. Хотя сумочку вернуть все же придется. Ключи от дома, от машины, документы – это ей необходимо. Из всех вещей меня интересовал только мобильник, который уже подавал несколько раз свой развеселый голосок, и я во избежание лишнего шума в кабинете просто выключил его. Но отдавать его, даже если попросит, нельзя. Контакты Качуриной необходимо в ближайшее время исключить, чтобы они не помешали Онуфрию. Поэтому на вопрос о мобильнике я подготовил версию о необходимости исследования ее последних телефонных контактов...
Она на радостях и про мобильник не вспомнила...
* * *
Онуфрий подъехал, как раз когда мы вышли на крыльцо. Я спускаться не стал, а Качурина вприпрыжку поскакала к машине. Машина высокая, не каждый сразу заберется в такую, а она просто влетела в открытую дверцу. И сразу, дверцу не закрыв, пристегиваться стала. Это, как я понял, чтобы я не смог, передумав, ее из кресла вытащить...
Я презрительно рожу скривил и руки на груди скрестил. Это условный знак, понятный Онуфрию. Если я в такой позе, значит, дело идет в лучшем ключе и ему необходимо продолжать сразу додавливать ее, пока горяченькая...
Онуфрий сигнал принял...
* * *
– Ты еще не уходишь? – спросил дежурный.
Тон я уловил и вовремя среагировал, чтобы в ловушку не попасть. Ловушки для дураков у нас устраивать умеют. Попадешься – радоваться долго не будешь...
– Дел полно... Да сейчас пойду... У меня важная встреча... Серьезные документы должны передать... Как раз чего прокуратуре не хватало... А то дело «висяком» могло стать... А что ты хотел?
– Вызов срочный. Послать некого. Все в разгоне... Одни стажеры остались... С ними кого-то надо бы...
– Приедут опера, сами и сгоняют... – на уговаривающем тоне меня не купишь. Согласишься – самое малое до утра застрянешь. Не в первый раз такое...
В кабинете я заварил в большой кружке крепчайший чай, чтобы голову освежить, но выпить не успел, когда позвонила Людмила, жена старшего брата.
– Сережа, здравствуй, ты как сейчас, очень занят?
– Привет. Я всегда очень занят. А что от меня требуется?
– Ленька опять бесится... Я уж от соседей звоню, домой идти боюсь... Ты ж знаешь его... Три дня подряд не просыхает... С тех пор, как ты уехал... То в стены головой колотится, то плачет... На меня, только подойду, то рукой, то ногой машет... Попадет, кто меня собирать будет?..
