– Возьми, переоденься. Тебя желает видеть энц Роила, – из-за спины посыльного шагнул молодой паренёк и протянул сложенные стопкой одежды.
«Хоть какой прибыток, а то одёжа совсем негодная стала: в крови и местами порвалась, а другой нету», – думал, стремясь не отстать за бодро шагающим старичком.
– Обождите, – остановившись возле массивной двери, строго произнёс провожатый.
Не успел насладиться формами снующих туда-сюда особей женского пола, как меня пригласили, а войдя внутрь помещения, растерялся. Меня встречал не разодетый в несуразные одежды франт, а одетый в простое одеяние парень. Не зная, не поймёшь, что он здесь самая важная персона, если точнее, то и царь, и бог в одном лице. С правом судить и миловать.
От витавших в помещении завораживающих запахов еды заурчал желудок.
– Валео, уважаемый энц, – произнёс провожатый.
– Хорошо, оставь нас. И принеси чего-нибудь перекусить…
Не прошло и пары минут, как в дверь осторожно постучали и внутрь, с подносом в руках, вошла девушка. Выставив на невысокий столик накрытые салфетками тарелки, она с поклоном удалилась.
Пауза затягивалась. Я стоял напротив сидевшего в кресле местного дворянина и не знал как себя вести. Из исторических фильмов помнил, что первым заговаривать с незнакомым, занимающим более высокое положение человеком – плохой тон.
Доносящиеся ароматы еды пьянили. Вновь предательски заурчал желудок.
– Присаживайся, – энц указал на пустующее кресло.
– Благодарю, – ответил с поклоном.
– Угощайся, – и Роила небрежным движением смахнул салфетку.
Что мне нравится в этом мире, так это практически схожие продукты. Конечно, еда в селе разнообразием не отличалась. Чем меня там подчевали? Так разнообразными похлёбками и кашами: подобие перловой, аналог пшена и, на удивление, практически идентичная, знакомая с детства гречка. И конечно мясо, но чаще дикого зверя. Но привычного хлеба в селе не заметил. Тем более удивился, обнаружив под накрытой салфеткой хлеб.
Взял аккуратно отрезанный ломоть в руки, понюхал и расплылся в улыбке.
– Это пшеничный хлеб. Его пекут из зёрен редкого злакового растения.
– Я знаю, – моментально ответил.
– Откуда?! Это растение только недавно завезли из южной провинции Парниваса.
«Дурень! Куда спешил? Что теперь отвечать?!»
– Мне отец рассказывал, – с опаской ответил, ожидая реакции.
– Да, мне рассказывали, что ты сын служивого человека. Но слышать рассказ, не значит знать. Ладно. Вопрос у меня к тебе другой. Что ты хочешь в качестве подарка за то, что развеселил меня?
– Хочу в гвардию, великий энц, – ответил, поднимаясь с кресла.
– Я не «великий», а «уважаемый». «Великие» – потомки императорских кровей и то не все.
– Простите, уважаемый энц. Не знал. Манерам я не обучен.
– По тебе не скажешь. Так ловко управляешься с ножом, намазывая сахаристый джем на хлеб. Не каждый дворянин так может. Да и говоришь чисто. Я такой говор только в столице слышал… И почему сразу не бился в полную силу? Ты беглый?
Какой резкий переход. Я подобрался, размышляя, говорить свою, придуманную перед выходом из леса легенду, или всё-таки придерживаться той, которую придумали мне в селе.
– Что молчишь?!
– Я не беглый. Я в лесу жил, долго. Меня отец с матерью обучали. А когда их и братьев схоронил, пошёл к людям. Одному в лесу трудно, особенно зимой. По дороге встретил караван. Помог отбиться от диких зверей. Меня израненного и подобрали, а потом…
