Во время поцелуя с Никитой Аля готова была взять свои мысли обратно.
Она завелась. Невероятно. От его властного вторжения. От того, как он действовал.
Нет-нет, она, конечно, понимала, что напрашивалась. В прямом смысле. Тут надо быть «настоящей блондинкой» и хлопать ресничками, чтобы уж совсем иначе трактовать свои действия.
И все равно происходящее оказалась неожиданность.
Тем более когда Никита начал более стремительно задирать подол платья, желая добраться до… чего? Трусиков? Или до мокрых складочек?
Аля ошарашенно прислушалась к себе. Так и было! Она возбудилась! И соски заломило. И все от одного поцелуя!
Она протестующе пискнула и уперлась рукой в плечо Никиты. Он отреагировал не сразу, продолжил сладостно мучить ее губы.
– Никита, стой, – выдохнула она.
– Что такое? – Он хмуро посмотрел на нее.
При этом дыхание у него сбилось. Сам он выглядел немного взлохмаченным. Нет – возбужденным. Никита не отодвинулся от нее не на сантиметр, продолжал упорно давить на колени, выражая намерение оказаться между ними.
– Ничего. Остановись… Не надо.
Глаза в глаза…
И почти одно дыхание на двоих.
– Думаешь? – продолжая выбранную риторику, настырно уточнил он, сильнее оглаживая ее бедро.
Под платьем.
– Уверена, – прошептала Аля, стараясь не обращать внимание на новую волну жара, что ухнула в трусики, отчего захотелось закричать о несправедливости устроенного мира!
Ровно до того момента, как ощутила эрегированный член.
– Аль… – Голос мужчины охрип, понизился до той будоражащей интонации, от которой бросало то в жар, то в холод. К которой сложно остаться равнодушной. – А когда «надо»?
Аля быстро-быстро облизнула припухшие губы.
Никита в очередной раз поставил ее в тупик.
Он задал прямой вопрос.
Опять же не ходя вокруг да около!
Ну что за человек!
– Букетно-конфетного периода не будет? – на чистом упрямстве, пытаясь прийти в себе и собрать в кучу те частицы, на которые она разлетелась от одного поцелуя, спросила Алевтина, наблюдая, как желваки ходят на мужских скулах.
Красиво…
У Никиты была интересная внешность. Красавцем точно не назовешь. Грубоватые черты лица, скуластый. Но губы… больше среднего и чертовски чувствительные.
– Спасение кота засчитываем? – все тем же тоном уточнил Никита, при этом те самые губы снова оказались вблизи Алиных.
Прямо вот рядом. Совсем-совсем.
Она едва сама к ним не потянулась.
А еще… Никита переместил ладонь и теперь гладил внутреннюю сторону бедра, смещая акцент.
– Засчитываем, – быстро согласилась Аля.
Он только этого и ждал, потому что снова потянулся к ее губам, едва не наваливаясь на нее.
А за спиной пирог!
Секс на столе отменяется в любом случае! И не так она представляла потерю девственности.
Страсть захлестывала. Похоть кружила по крови. Аля это признавала. Но ей удалось тормознуть себя. И день опять же был… Она не ханжа, и занималась петтингом в светлое время суток.
Аля снова надавила на плечо Никиты и решительно произнесла:
– Вечером.
Мужчина тотчас остановился. Замер. Напрягся. И прищурился в свойственной ему манере.
– Вечером. Сегодня. – Он не переспрашивал. Уточнял.
Или ставил перед фактом?
Между тем убирать ладонь он даже не думал.
– Да, сегодня.
– Придешь? Или мне за тобой зайти?
– На прогулку?
– Аля! – рыкнул он, и поспешно добавил, едва ли не застонав: – Хочешь – будет тебе прогулка.
Хотела ли она? Нет, наверное.
После прогулки – сбежит.
Они же точно что-нибудь друг другу ляпнут. Им лучше общаться в стиле «глухонемой слепому».
