Венька не обращал на бурную деятельность внимания. Вителла с потухшим взглядом рассказывал сказку о носильщике, пресыщенную восточной словесной непотребщиной. Братец слушал. Иногда ему было достаточно мерно рокочущего голоса, тем более я спала у него на груди, убаюкивая сонным ровным дыханием.
Лесная практика перетекала в расслабленный туристический поход. Ну, так оно было для меня. Ведьмаки рубили, как проклятые. Вампиры с озабоченными выражениями тёрлись в межевой полосе, боясь упустить распоряжение своего господина. Студентов не на шутку напрягали вампиры, внешне приличные, однако по краешек наполненные потустороннестью и обещанием смерти, но усталость и голод способны сделать смертных равнодушными к чему угодно. Пирамида Маслоу, так сказать.
Ага, вот для Жриц ещё это размеренная прогулка. Агни с нераспознаваемой улыбкой наблюдала за действием, усевшись на земле и выставив назад руки для упора. Фулани и Аймара перебрасывались огненными костями. Моим девчонкам нравилось в треугольнике трёх кострищ.
– Где твоя дружина? – подумал о том же Венька.
– На гауптвахте.
Гладкая переносица напряглась, будто услышанное не понравилось. Не знаю, что его задело. Не вижу смысла придавать значение. Маг бы запомнил на всю жизнь, но это Венька, для которого нет других проблем, кроме его собственных.
Виталий гонял Жако, как прапорщик новобранца. С ведьмака успели сойти куртка, рубашка и семь потов. По малоизвестному общественности кодексу, давший обет должен был готовить себе сам, и когда был сделан необходимый перерыв, Жако развёл трясущимися от усталости руками ещё один костёр, куда более скромный, чем контролируемый Витой.
На мужчину было больно смотреть, пока он корячился с нехитрой посудой. Вид его приободрил вампиров. В лесу вновь поднялся полный жизнелюбия смех, где-то в кронах. Смех впервые обрёл сходство с гулким вороньим граем, и я заметила, что собираются быстрые лесные сумерки.
– Васса может соорудить нам что-то вроде дома на ночь? – озабоченно спрашивал у Алцеста щеголяющий забинтованной головой Ралло.
Проклятый равнодушно пожал плечами, будто ночёвка под открытым небом с вампирами трогала его в десятую очередь. Ралло стоило прямо осведомиться у меня, если он хотел какого-то эффекта.
Бурлило два котелка. Кушания выходили сомнительные. Жако наварил себе опять какой-то крупы и есть стал в состоянии супер-альденте, обжигаясь и сопя – не хотел задерживать старшего ведьмака и ведьму, перехвативших из общего котла. Там упражнялись в кулинарии предоставленные себе студенты. Надежды в основном были обращены на Каринку, без конца мешавшую рис с рыбной консервой. Воды выпарилось избыточно, масса загустела и, несмотря на внимание кухарки, приварилась к стенкам. Вот мы и узнали блюдо, которое, прижариваясь корочкой, вкуснее не становится. Тем не менее Венька сходил с тарелкой к студентам, а когда доел то, что задумывалось как суп, посетил даже молчаливого ведьмака. К тому времени крупа немного дошла и уже не хрустела на зубах.
Жако странно, с не до конца скрытым удивлением посмотрел на Повелителя нечисти, против которой вышел в путь, на его невозмутимую трапезу. Пытался понять мораль? Сложно понять то, чего нет. Было бы логичней, если бы Венька протестовал против убийства своего существа, но, как он сказал, с чего мы вообще взяли, что его должно беспокоить процветание всего рода, а не только своё?
