– Хорошо. Теперь расскажи, как ты устроился? Тебя не обижают? Много заключенных в камере?
– Нормально. Все как обычно, Камера на десять коек. Никто меня не обижает. Все ребята политические, как и я. Есть, о чем поговорить, но мы не разговариваем между собой, боимся провокаторов.
– Ну, и слава богу. Я тебе предала теплые вещи. Обещают проверить и передать.
– Спасибо, мама, – ответил Тимур.
– Я зарегистрировала свой телефонный номер в полиции. Мне сказали, что ты сможешь позвонить, если что случиться.
– Ты – самая лучшая мама на свете, – улыбнулся Тимур.
– Если самая лучшая мама, то что я делаю здесь?
– Ты здесь ни при чем. Во всем виновата наша власть и нечестные чиновники. Кто-то должен отстаивать естественные права граждан. Я же не призываю народ к коммунистической революции или к терроризму.
– Хорошо, хорошо. Ты не расходись, а то нас подслушают, и добавят тебе срок, – остановила его мать.
– Это я перед тобой расхрабрился и развеселился.
– Хочу тебе сказать, что Рита хотела прийти к тебе на свидание, но ее не пустили. Сказали, что по документам она тебе никто, не родственник и не жена. Не положено.
– Да, я где-то слышал такое. Хотя в прошлый раз пускали.
– Наверное, теперь у тебя более строгая статья. Она просила передать, что любит тебя и будет ждать сколько потребуется. Она помогла мне собрать теплые вещи, носки и трусы.
– Спасибо. Передай ей, что я ее люблю. И жду долгожданной встречи. Ну, и еще что-нибудь скажи от меня хорошего.
– Ладно, Ромео, передам. Скажу чего-нибудь. Как ты вообще ухаживаешь за девушками? Двух слов не можешь связать про любовь и чувства. Когда про политику говоришь, вроде складно излагаешь, логичным и правильным языком. А когда рассказываешь про личные отношения, начинаешь мяться —тыр-пыр, и все.
– Не знаю, наверно, я при тебе стесняюсь.
– Наверное.
– Свидание окончено, – к Тимуру подошел охранник.
– До свидания, мама, – сказал Тимур, – приходи почаще, как сможешь. Я буду скучать.
– Хорошо, сынок. Но теперь недели через две. Много свиданий не положено, – ответила мать, – не унывай, до свидания.
Тимур пошел в камеру воспрянув духом. Мать всегда давала ему положительные эмоции, с пониманием относилась к его рискованным идеям и устремлениям. Арест Тимура всколыхнул общественность гораздо сильнее, чем могло дать выступление на митинге. Теперь бы это разжечь и расширить. Но как? Как это сделать из тюрьмы? У него нет никаких средств связи, нет интернета, нет ручки, нет бумаги. Надо поговорить с адвокатом. Хорошо бы он оказался толковым парнем, чтобы не только защищал, но и обеспечил связь с внешним миром. Тимуру вновь захотелось писать статьи и снимать сюжеты, выступать, звать людей к свершениям. Может у него еще все получиться?
На следующий день Тимура привели в отдельную комнату для общения с адвокатом. Пока никого не было, он сел за стол. Пустой стол, ни ручки, ни бумаги, ни соринки, ни пылинки. Тусклая лампочка сверху, серые стены. И тишина.
Минут через десять дверь открылась, в комнату вошел высокий представительный мужчина, лет тридцати, с черными кудрявыми волосами до плеч. О, мама, узнаю твой вкус. Это так ты выбираешь адвоката для своего сына?
– Тимур Александрович, добрый день. Меня зовут Шумейко Борис Евгеньевич. Я хотел бы вам предложить услуги адвоката, – мужчина протянул к нему широкую твердую ладонь для рукопожатия.
– Добрый день, очень приятно.
