– Когда Второй тебя укусит, ты станешь как он – тупым оружием, которым буду управлять я, – Четвертая злобно зарычала, делая шаг ко мне. – Но сначала я убью твою самку!
Люська закричала, увидев, как из коридора в комнату стали входить собаки и окружать ее кровать.
Я залаял на них, прыгая по кровати в разные стороны, пытаясь отогнать.
– Шарик, сделай что-нибудь! – запричитала Люся. – Я не хочу стать зомби!
– Заткнись, я думаю! – рявкнул я на нее.
– Что ты сказал? – она внезапно замерла и испуганно поглядела на меня. – Ты сказал мне – заткнись?!
– О нет, начался контакт, только не сейчас, – я повернул голову и посмотрел ей в глаза. – Прости, ты сейчас умрешь, и я вместе с тобой.
Сев на кровать, я поднял голову к пололку и громко завыл песню скорби.
Неожиданно в коридоре послышались выстрелы.
– Иду, иду, – за стенкой раздался чей-то голос, и злобное рычание собак сменилось на жалобный вой. Прозвучала еще одна громкая очередь, и потом что-то громыхнуло. С потолка и стен посыпалась штукатурка, и в комнату влетела оторванная голова собаки. Следом, громко топая ногами, в проеме двери появился Мол. На нем висел фартук мясника, прикрывающий грудь и большой живот. В руках он держал ручной пулемет, а через плечо висела пустая пулеметная лента.
– Ох, нифига себе! – я поперхнулся и перестал выть. Только повара здесь не хватало.
– Девочка, ты жива? – Мол отбросил бесполезный пулемет и вытащил из-за спины два тесака.
– Взять его! – рявкнула Четвертая, крадучись обходя Мола сзади.
Второй взвыл и прыгнул на грудь толстяка, пытаясь сбить того с ног.
– Хых, – крякнул Мол, пошатнувшись, когда огромный черный пес вцепился зубами в его кольчужный фартук и повис на груди. – Хых, – взмахнул он правой рукой, и тесак воткнулся Второму в голову между ушей. Череп пса треснул как арбуз и Второй, разжав пасть, свалился к ногам повара.
– Вот и все, конец наполеоновским планам Второго о завоевании мира, – с грустью подумал я. – Прощай, брат.
Мол опустил руки и подошел к кровати.
Люся сжалась от страха, глядя на его могучую фигуру.
– Спокойно, девочка, я из хороших парней, – он нагнулся и перерезал веревки на руках и ногах острым лезвием тесака. Позади него мелькнула белая тень.
– Берегись! – рявкнул я, бросаясь наперерез Четвертой. Столкнувшись в воздухе, мы с грохотом откатились в разные стороны и вскочили на лапы.
– Пусти меня! – зарычала она. – Я должна убить его!
– Все кончено, сестра, – я встал между ней и кроватью. – Больше никаких убийств.
– Люди – зло! – зарычала она. – Забыл ТЕСТЫ и УКОЛЫ? Как они мучили нас?
– Жизнь вообще несправедливая штука, – миролюбиво ответили я. – Зато теперь мы можем общаться с ними. У меня с самкой только что был контакт!
– Слабак! – Четвертая отвлекла меня разговорами и, подобравшись на расстояние двух метров, прыгнула на Мола.
– Хых, – взмахнул рукой толстяк, и сильная затрещина отбросила Четвертую к стене. Замотав головой, она вскочила на лапы и снова бросилась на Мола.
– Убивать! – зарычала она и снова отлетела к стене от сильного удара.
– Сестра, прекрати, он же убьет тебя! – я попытался облагоразумить Четвертую. Та, пошатываясь, снова встала и пошла на толстяка.
– С характером собачка, – улыбнулся повар, опуская на голову Четвертой огромный кулак. Ноги Четвертой подкосились, и она рухнула у его ног, тяжело дыша.
– Вот и умница, – Мол присел и погладил ее по голове. Четвертая тихо зарычала в ответ.
