Пьеса жизни - страница 13

Паша тем временем быстро и как то раздраженно откидывал снег лопатой, чтобы к дому вела прямая тропинка от калитки. Ему сразу стало жарко. Пар валил изо рта и Паша на секунду остановился, разогнулся, поглядел кругом. Рядом на берёзе сидела большая ворона. Она громко каркнула, словно обвиняя Пашу в чем-то и сразу улетела.

– Простите, Вы Павел? – раздался чей-то голос из-за калитки. Паша пригляделся. Лицо этого человека было ему немного знакомо.

– Я местный доктор, Александр Николаевич. Это я дал Вам телеграмму, – он подошёл ближе и пожал руку Паше.

– Что с ним, доктор? Вы сообщили, что он тяжело болен. Чем? Это

излечимо? – Паша внимательно вглядывался в лицо врача. Тот снял очки, протёр их и надел снова.

– Видите ли, Ваш отец страдает сердечными болями и любая физическая нагрузка ему в этом случае противопоказана. А ещё у него высокое давление, гипертония и я не исключаю криза…

– Доктор, Вы можете проще, без всяких этих Ваших терминов? – разозлился Паша. Тот, вздохнув, чуть улыбнулся:

– Простите! Я веду к тому, что у Вашего отца много всяких недугов, целый букет болезней, но меня больше всего беспокоит его сердце. Было бы хорошо направить его в больницу. Я ему предлагал. Там присмотр и всё такое. Но Вы же знаете Михаила Ивановича, очень упрямый человек, наотрез отказался. В общем, Вы следите, чтоб он ничего тяжелого не поднимал, не нервничал, но, к сожалению, даже при соблюдении всех правил, он всё равно… Короче говоря, Паша, Вам не долго осталось быть с ним.

– А если всё-таки больница? – задумчиво пробормотал Паша.

– Может улучшить ситуацию, но ненадолго. Он не хочет жить, понимаете? Он устал от жизни, у него упал моральный дух, а это только способствует развитию болезни.

– Понятно…

– Хотите мой совет? – доктор пристально посмотрел на Пашу, тот кивнул.

– Останьтесь с ним столько, сколько отведено вам времени. Будьте со своим отцом до конца, это очень важно. У него больше никого нет, он Вас любит. Неужели Вы не ответите ему тем же?

Паша вдруг усмехнулся, покачал головой, до белизны пальцев сжал рукоятку лопаты, – Любит… – он процедил это слово сквозь зубы, как нечто неприятное и противное. Доктор недоуменно, а затем с испугом уставился на него.

– Спасибо, Александр Николаевич, мне всё ясно. Можете не переживать, мы с Митькой остаёмся.

– Простите, а кто Вы по специальности?

– Инженер…

– Если Вам понадобится помощь с трудоустройством, обращайтесь, чем смогу, как говорится… Всего доброго! – доктор как-то на старинный манер раскланялся и ушёл. Паша, покончив со снегом, зашёл в дом.

– Пап, самовар закипел! Садись скорее, мы всё уже приготовили! – радостно закричал Митя.

Паша оглядел незатейливо убранный стол с едой и придвинул табуретку.

– Здесь есть где-то рядом, откуда можно позвонить? – спросил он, стараясь не глядеть на своего отца.

– На почте телефон, это не далеко.

– Я помню, что не далеко. Мить, посиди с дедом, а мне надо пару важных звонков сделать.

– Ой, пап, а мне тоже надо позвонить своим ребятам, это важно!

– Мить, ну что ты, в самом деле? Сказал же сиди тут, общайся с дедушкой, подождут твои ребята! – Паша злился, с утра он ещё не курил, и это тоже выводило его из себя.

Наскоро перекусив, Паша посмотрел на свою машину, и отправился на почту пешком. Хотелось пройтись. Воздух был чистейший, мороз не большой, но казалось, что всё звенит вокруг. Паша шёл медленно, смотрел вокруг. Сколько воспоминаний, дорогих моментов в жизни связывало его с этой деревней. Он так давно не был здесь по- настоящему. Ностальгия сразу охватила его. Везде, словно картинки, появлялись образы прошлого. Вон с той горки он катался с ребятами в детстве, а на этом дереве сидел и читал книгу. Вдалеке блестел купол любимого храма, в который они ходили с бабушкой. Рядом мостик, где его покойная мама стирала бельё, а дальше – тропинка в лес, где много лет спустя он учил своего Митю кататься на велосипеде. Он пригляделся к лесу и хоть сейчас была зима, а не лето, в его ушах звенел крик того летнего дня. Кричала его жена: «Паша, он же упадёт! Следи за ним, я не могу на это смотреть! Покалечишь ребёнка!» Так убивалась, переживала, а год спустя жена сама добровольно отказалась от Мити в суде при разводе. Паша знал, что во втором браке она родила сразу двойню и о Мите больше не вспоминала. Он зябко повёл плечами, с силой зажмурился, чтобы выгнать навязчивые мысли из своей головы.