– Что ж, пойдем длинным путем. Твой защитный амулет отказывается пропускать заклинание диагноста, и я не могу понять, как твои дела. Рассказывай сам. Жар, боль, озноб, ломота?
Растерявшись, я несколько раз моргнула, затем тоже нахмурилась, но вместо ожидаемого ответа решила начать со своих нужд.
– Хочу в туалет, есть и пить. Можно сначала сделать это?
Мой недовольный тон нисколько не удивил Эстефана, и он, лишь сдавленно крякнув, помог мне воспользоваться странным приспособлением с непонятным мне названием «утка», затем дал попить, добавив в обычную воду укрепляющих эликсиров, немного разрешил поесть каши, которую принесла девушка-помощница, обучающаяся на ведьмачьем факультете, и только после этого повторил свои вопросы.
На них я ответила скупо: не болит, лишь ноет, жара нет, небольшая слабость и очень сильный голод. Кашка понравилась, но не понравилось ее количество.
– Потерпи, поешь еще через пару часов, из столовой принесут жаркое.
Эстефан только сказал, а у меня уже пошла слюна и протестующе заурчал желудок. Каких два часа?! Есть хочу! Сейчас же!
– Э, батенька! Да вы не оборотень, вы проглот!
Целитель снова засмеялся, но, к счастью, пошел мне навстречу, и через двадцать минут добросердечная Лилианна (очень симпатичная медноволосая и кареглазая второкурсница с ангельским характером) помогала мне поесть и при этом не испачкаться.
О да-а-а… Счастье есть!
Доев все до последней капли и даже подобрав упавшие крошки хлеба, я благодарно улыбнулась девушке, отчего та неожиданно смутилась. А вот этого не надо. Не по адресу.
– Лили, спасибо. – Не став благодарить больше положенного, я широко зевнула и закрыла глаза, чтобы не видеть легкий девичий румянец, окрасивший щечки. – Я посплю немного…
– Хорошо. Отдыхай. Поправляйся… – Демоница тихонько вздохнула, словно о чем-то сожалела, а затем (судя по звукам) собрала посуду и удалилась.
И лишь спустя минуты три Кларисса решила вставить свой едкий комментарий:
– Улыбайся поменьше, мальчик. Тут платиновые блондины и герои, давшие отпор безумцам, редкость.
– Ты знаешь, я не специально.
– Знаю. А они – нет. Девушки почему-то очень любят жалеть больных и ущербных. А уж раненых героев… – и многозначительно замолчала.
Бездна! Вот только женского внимания мне не хватало! А я так радовалась, что мужского избегу! Где же я просчиталась?
Следующие три дня я провела в постели. Спала, ела, принимала лекарства, отчитывалась подозрительному (с чего бы?) лэру Эстефану, что у меня ничего не болит и все, что я хочу, это вернуться в библиотеку.
– А вот это, голубчик, уже мне решать, когда вы к работе приступите. – Эстефан недовольно погрозил мне пальцем. – Достаточно того, что один неблагодарный пациент уже сбежал.
Это он о мастере Примквеле так сказал. Когда добряк-гном узнал, что я лежу в соседней палате, а в библиотеке никого, он зашел ко мне тем же вечером, въедливо выяснил все без исключения подробности того злополучного дня, похвалил за проявленный героизм, забрал ключ и скрылся в неизвестном направлении. Как оказалось наутро – попросту сбежал из лазарета к себе домой, а затем и в библиотеку, на свой неизменный пост.
В итоге Лилианна ходила к гному и носила ему лекарства, а мне доставались из библиотеки книги (за что я была ей искренне благодарна) с пожеланиями от мастера побыстрее выздоравливать.
И рада бы! Но не отпускают же!
Постельный режим и обильное питание оказывали на меня благотворное воздействие, и на четвертый день, когда я проснулась рано утром, то поняла, что пора планировать побег. И не сказать, что я сильно скучала, ведь у меня были книги и Клара, но это навязчивое девичье внимание и пронзительные взгляды лэра Эстефана уже откровенно раздражали.
