- Ну чудная, - смеется, пока я выкладываю все из пакетов. - Зачем тратишься?
- Ма, ну, хватит.
Усаживаю ее за стол и накрываю. На самом деле я принесла чуть больше. Там и выпечка тоже есть. Чтобы, если разрешат, с собой забрала и поела потом.
- А это зачем? – поднимает в руки кофту на пуговицах.
- Понравилась, - улыбаюсь, трогая мягкий кашемир. - И цвет такой красивый, ты же любишь лавандовый.
Она опускает руки и смотрит строго.
- Ну что? – устало вздыхаю, зная, что сейчас начнется неприятная часть разговора.
- Не стоило оно того.
- Стоило каждой минуты, проведенной с тобой, - голова кружится от эмоций. - Он отнял у нас наше время, и именно он этого не стоил мама, - по щекам стекают слезы, когда я говорю о прошлом, которое разделило нашу жизнь. - Если бы я могла все вернуть…
- Тише… - тут же обнимает и гладит по спине. – Ну-ну, все… Не надо. Что сказала жениху и свекрови?
- Они думают, что я поехала навестить бабулю и прибрать на кладбище.
- А если приехали бы за тобой, что б сказала?
- Как что? Бабуля-то и правда умерла. И я планирую завтра заехать туда.
Мама вздыхает и берет пластиковую ложку. Не одобряет мои действия, но и не заставит передумать.
- Приятного аппетита.
- Спасибо, дочка. А ты?
- А я тоже, - вытаскиваю вторую ложку. - Пообедаем вместе, как раньше.
Но как раньше не выходило.
Тюремные стены давили. И оставлять ее тут каждый раз становилось тяжело. В этот будет так же.
Осталось немного. И я не могу в это поверить.
- Ты… - начинает мама, доев свою порцию плова. – Ты не приезжай больше до окончания срока.
Я цокаю, но она меня перебивает.
- Дослушай. Мне осталось три месяца. У тебя свадьба через два. Я выйду, да домой поеду. Порядок наведу. А потом придумаем что-нибудь.
- Даже обсуждать не стану. Я приеду в назначенную дату и заберу в город. Сниму квартиру и…
- Ну что ты упрямица такая, Женя? Ну какой мне город?
- Я тебя не отпущу. Даже не надейся ма. Хватит.
- А о последствиях подумала? Мы зачем все это сделали? Чтобы ты в итоге по миру пошла? Нет… запрещаю и все тут.
Ее слово всегда было моим законом. В одном я шла наперекор эти годы. Мама не позволяла мне навещать ее. Чтобы никто не знал, что она есть и что в тюрьме. Для всех я воспитывалась бабушкой и у меня ее фамилия. Я была против. И сейчас тоже. Но согласилась вынужденно. Однако свои визиты не прекращала, сколько бы раз она меня ни гнала.
Мы замолчали.
Каждая смотрела прямо, хмуря брови.
Не хотели уступать.
- Я люблю тебя, и ты не запретишь мне этого не делать, мама.
- Да я и не запрещаю. А вот жизнь свою губить не позволю.
- Я найму людей, чтобы привели в порядок дом, - опускаю голову, прогибаясь снова под напором ее слов.
- Это ради твоего блага, Женя… - смягчает голос.
- Нет. Я не принимала такие блага, где мне нужно опасаться того, что моя мама будет позором.
- Не мы это решаем, а люди вокруг. Они не хотят быть рядом с человеком, мама которого убила своего мужа и отца дочери.
Мои глаза застилают слезы…
- Это нечестно…
- Все в этом мире по большей части нечестно.
- Я не об этом, и ты это знаешь.
- Ту тему, мы не обсуждаем, если ты забыла.
- Помню, но до сих пор не могу принять.
- Я твоя мать, и я должна была тебя защищать все те шестнадцать лет. И если не сделала этого раньше, то хоть что-то смогла потом.
- Это…
- Тихо, Евгения. Все!
Она добавила власти в голос, и я осталась тихо плакать, чтобы ни звука, чтобы никакого сожаления вслух. Все оставляя в себе и выплескивая ночью в кровати отеля, наедине с самой собой.
