Захар ехал по изуродованному воронками ночному шоссе – участок, подконтрольный войскам АТО. Подъехав к указанному месту, боец увидел приближающиеся фары. Поравнявшись с БМП, Захар остановил машину. Из броневика вышли два вооруженных бойца в черной форме и масках.
– Где Миха? – спросил Захар.
– Он ждет тебя. Сейчас мы оденем тебе мешок на голову и отвезем к нему. По-другому ничего не выйдет.
– Ну тогда встречи не будет, – процедил Захар и открыл дверь машины, собираясь сесть.
– Тогда ты умрешь, – военный махнул рукой, и ствол пулемета, установленный на боевой машине пехоты, уставился на ополченца.
– А Миха – трепач, оказывается, – сдерживая ярость, сказал Захар.
«– Ну это ты ему сам скажешь», – сказал боец АТО, надевая на Захара наручники и мешок на голову.
Ехали долго, без остановок. Наконец Захара вытащили из машины и куда-то повели. Сняли с головы мешок, он зажмурился от яркого света. Постепенно глаза привыкли, и он увидел улыбающегося Миху, сидевшего в большом кожаном кресле.
– Здорово, Захар! Парни, снимите с него наручники и оставьте нас, – приказал он молчаливым бойцам.
– Ну ты и сука! Что за хрень? Сказал бы сразу, что меня повезут, как барана, я бы не поехал.
– Вот только поэтому и не сказал. Ты уж извини, меры предосторожности. Да ты присаживайся, братан, выпьешь? Да ладно, Захар, не злись. Просто не могу рисковать. Прости, братишка, – сделав смешную гримасу, сказал Миха.
– Где это мы?
Захар осмотрелся. Богато обставленное помещение без окон: картины на стенах, кожаная мебель, кондиционеры, наполнявшие всё помещение свежим, прохладным воздухом.
– Это офис одного бизнесмена, очень хорошего и успешного в свое время. Правда, недавно он стал сепаратистом. Ну мы и изъяли это бунгало для наших нужд.
– Бизнесмен-то хоть жив, или уже того – расстрелян как враг государства украинского?
– Ну, Захар, мы же не такие кровожадные! Откупился – отпустили. Что пить будешь? Или, может, травки или кокса? Для такого гостя все найдется.
– Нормально ты устроился, Миха. Водка есть?
Они выпили, не чокаясь.
– Ну как ты, Захар, как война тебе? Когда эта катавасия началась, я о тебе часто вспоминал: хотел с собой позвать. А потом узнал, что ты в ополчение ушел. Честно, даже расстроился.
– Воюем, Миха, воюем. И дальше будем воевать. Ты это хотел услышать? Ты-то как сам? Совесть-то не мучает земляков убивать?
– Какая совесть, братан? Мы же на войне – здесь без жертв не обойтись. Да и вы тоже не церемонитесь с нашими ребятами, которые, кстати, тоже украинцы.
– Мы свои земли защищаем. Заметь, это вы к нам пришли, а не наоборот. Не жилось спокойно – решили повоевать. Власти захотелось? Я вот смотрю на твои нашивки и понимаю, ты ведь не в украинской «регулярке». Частный батальон; националист, стало быть. «Когда же ты им стать-то успел?» —спросил Захар и, взяв бутылку водки, налил себе.
– Да, я командир частного батальона. Нас отдельно финансируют, и воюем мы сами по себе. Захар, я зарабатываю кучу бабла и уже стал миллионером. К тому времени, когда все закончится, мне до страны будет насрать! В принципе и сейчас плевать я хотел на весь этот выдуманный патриотизм. Захочу – куплю себе дом на берегу океана и буду жить и радоваться жизни, захочу – останусь и в политику полезу. Власть в наших руках. А тебе должно быть известно еще с армейки: у кого власть, тот и прав. А ты что? Ну, допустим, останешься ты жив, если в плен не попадешь, сбежишь в Россию, а кому ты там нужен? Никому. И все, не будет у тебя больше родины. Станешь ты врагом и предателем. – Миха налил себе еще водки и, достав из стоящей на столике коробки сигару, закурил.
