Все складывалось замечательно. Парус ловил попутный ветер. Когг уверено скользил по волнам.
– Василий, – Джеймс тронул его за плечо.
Лицо папского шпиона выглядело озабоченным.
– В чем дело, брави?
– Глянь-ка на мачту.
– Ну? И что? Мачта, как мачта. Ничего особенного я на ней не вижу.
– В том-то и дело! Ни одного флажка. Мы ведь сами теперь как пираты! И на таком корабле ты хочешь войти в порт Яффы?
Хм… Действительно, непорядок. Проблемка, блин! И под рукой, как назло, нет ни одного мало-мальски подходящего вымпела. Или… или есть?
Бурцев подошел к Гавриле:
– Алексич, выручай. Нужен твой платок с венецианским львом.
– Зачем?
– К мачте прицепим вместо флага.
Новгородец посмурнел. Платочек-то не простой. Подарок несчастной Дездемоны – зазнобушки Гаврилы, павшей от «вальтеровской» пули.
– Сотник, мы ведь не на гулянку плывем, – добавил Бурцев, – а с немцами квитаться. И за Дездемону твою – в том числе. Без флага нам сейчас никак нельзя.
С тяжким вздохом и без явной охоты Гаврила вынул из-за пазухи подарок возлюбленной. Развернул…
– Подойдет? – Бурцев глянул на Джеймса.
– О, разумеется, – обрадовался брави. – Венеция – союзник братства Святой Марии и Хранителей Гроба. А платок достаточно велик для флага. По крайней мере, это лучше чем ничего. И намного лучше кипрского герба Алисы Шампанской.
Ветер дул попутный. Венецианскийкрылатый лев бился на привязи. Бывший пиратский когг рассекал волны. Так, под чужим флагом, на чужом корабле, они и вошли в воды, омывающие Святую Землю.
Порт Яффы встречал неприветливо. И притом весьма. Катером береговой охраны, вынырнувшим из-за парусных судов, встречал их порт..
Катерок был так себе – раза в четыре меньше потопленного “раумбота”. На носу – ручной пулемет “МG-42” и два пулеметчика в касках. Над рубкой – вымпел со свастикой.
– Хранители, – пробормотал Хабибулла. – Хранители Гроба…
Кроме пулеметного расчета, на борту катера находились шесть автоматчиков в желто-коричневой тропической форме. Плюс офицер. Итого девять человек. Фигово… Разряженные фаустпатрон, как и бесполезный трофейный “шмайсер”, давно уже покоятся на морском дне. Так что, если начнется заварушка, на пули придется переть с мечами и стрелами.
Небольшое юркое суденышко цайткоманды ловко лавировало между коггами, нефами и арабскими торговыми дхау. Катер приближался к кораблю под венецианским флагом.
– Ваше Величество, вам лучше укрыться в трюме, – посоветовал Бурцев.
Алиса Шампанская не возражала. Ее Величество спустилась вниз. Бурцев остался на палубе, Нехорошо было на душе, тревожно. Беглянка-королева в трюме – это ведь еще полбеды. Вся их маскировка, скрывавшая следы пулеметного обстрела, рассчитана на беглый поверхностный осмотр когга со стороны. Если немцы поднимутся на судно, пиши – пропало. А именно это, по всей видимости, и намеревилась сделать люди на катере.
Нехитрый план – скромно, не привлекая внимания, подойти к берегу, быстренько высадиться и отправить королеву со всей командой прочь – теперь не сработает. Разворачивать корабль тоже поздно: эсэсовский катер скоро будет под бортом.
– Таможня тут, блин, лютует, что ли? – пробормотал Бурцев.
– Раньше такого не было, – заметил Хабибулла.
Что ж, раньше было раньше. Видимо, потеря связи с двумя самолетами и исчезновение подлодки не прошли даром. Порядки менялись…
Катер подплыл ближе. Высокий офицер, проорал в рупор. По-немецки:
