Песнь о птице Алконост - страница 21

– И я за тебя боюсь.

Утреннее признание Владимира давало мне некоторые права. Например, прижаться к широкому сильному плечу. Мы стояли во внутреннем дворике охотничьего дома. Два ахалтинца нервно переминались с ноги на ногу в предчувствии скорого путешествия. Енк ухмылялся, то и дело косясь на сладко воркующую парочку. Но молчал, не ерничал.

–Проверь подпруги,– бросил ему Владимир и нежно провел ладонью по моей спине.– Обещай мне никуда не исчезать.

–Да,– ответила я рассеянно.

–Не при каких обстоятельствах не покидай замка. Здесь безопасно.

–Да.

–Отдыхай, набирайся сил и не волнуйся за меня понапрасну.

–Да.

–Ни в коем случае не показывайся на глаза видокам.

–Да.

–И чисти зубы каждое утро.

–Что?

–Слава богам, а то я уже начал за тебя беспокоиться,– ухмыльнулся маг и зарылся носом в волосы на моей макушке.

Теплая щека скользнула ниже, и горячие губы заставили мои поддаться трепещущему желанию. До чего же сладостен и печален был этот первый наш поцелуй. Владимир отстранился, но лишь для того, чтобы ещё раз заглянуть в мои глаза.

–Я вернусь,– и взлетел на вороную кобылку.

Енк уже ждал его у ворот, конь тролля нетерпеливо выписывал восьмерки. Прежде чем друзей поглотили непроглядные чернила ночного леса, плотным кольцом обступившего охотничий замок, Владимир ещё раз обернулся, махнул напоследок, и одними губами показал, не прошептал: «Я люблю тебя».

-Ах, ты троллья задница, дрых волосатый, ну я тебе покажу! – Надсадно ревел гном, молотя ножками по каменному полу. Туда-сюда.

По наличию столь смелых выражений становилось понятно: разыскивал он именно Рашаля. Да так громко разыскивал, что я не удержалась: тоже высунулась в коридор. И мгновенно всунулась обратно, ровно настолько, чтобы не сделаться случайной жертвой. Гном мчался мимо, потрясая над головой пудовым, успевшим почернеть в огне бревном. От скорости бревно, казалось уже окончательно остывшее, занималось снова, угрожающе поблескивая в бархатной темноте коридора малиновыми всполохами. Гном свирепо сопел, выпученные глаза лезли из глазниц, в уголках рта белела пена, невесомым пушком покачивающаяся на бороде: «Извращенец! Скотина!». Немедленно выяснять обстоятельства казалось рискованным, я решилась немного обождать, подойти к его супруге. ЛиККар Лаб стояла немного в стороне, видимо, чтобы не служить преградой разгневанным перемещениям муженька, и, насупившись, одобряюще молчала. Я не выдержала и шепнула:

–Что случилось?

Гномиха метнула в меня разгневанным взглядом, вполне способным стать причиной не то, что угольков – настоящего пожарища!

–Вы привели в дом похотливого извращенца! И упросили Повелителя оставить его жить!– досадно морщась, бросила она в темноту, метясь, впрочем, в меня.

По спине пробежал противный холодок, я ошарашено блымкала глазами.

–Ничего не понимаю, да объяснит мне кто-нибудь?! На Рашаля будто бы не похоже. Какое-то недоразумение.

– Недоразумение! –Тут же ввернула гномиха.– Это вы его правильно назвали! Колода с ушами! Дрых слюнявый! Паршивец хотел пристроиться к моему УББырчику, когда тот изволил отдыхать! Немыслимо! Мы будем жаловаться в профсоюзный комитет!

Я поперхнулась и растерянно уставилась в темноту.

–И ничего удивительного!– Настаивала ЛиККар Лаб.– Я давно наблюдаю, как негодяй посматривает на моего муженька! Скотоложец! Тьфу ты, мужеложец!

И, напоследок метнув грозным матерным предупреждением, оправила подол платья и засеменила вслед за переместившимся к покоям тролля Уббыр Гоном. Я же осталась, где стояла, ощущая себя при этом, по меньшей мере, как она там сказала? Ну да, ладно. Самым лучшим было не лезть не в свое дело и целой и невредимой вернуться восвояси. Так я и сделала. Дверь медленно качнулась от толчка бедром, но захлопнулась с неестественной силой. «Извращенец» стоял в шаге от меня, заговорчески прикладывая к губам извазюканый в знакомой пене указательный палец. На лице – толи смущение, толи ехидная гримаса.