К часу ночи я с удивлением обнаружила, что упаковалась в дорогу неожиданно тщательно, а лучше сказать, взяла все, что стала считать своим за последние две луны. Призадумалась и совсем не заметила бурной деятельности рук. Серебряное зеркальце и костяной резной гребень, которым по привычке я гладила косу перед сном, аккуратно завернутые в тряпицу, покоились где-то в недрах дорожных сумок. Не отыскать уже, решила я с раздражением. А количество этих самых сумок перевалило за полдюжины. Такую поклажу на ахалтинца не навьючишь, а если и выйдет все прицепить, то Буран станет походить больше на верблюда, чем на дорогого норовистого скакуна. Пришлось вывалить содержимое на постель и еще раз все придирчиво оценить, к сожалению, ополовинить не получилось: ничто решительно не желало исключаться из списка жизненной необходимости для юной девушки, направляющейся на судьбоносную встречу с женихом. А ведь раньше такие приготовления в лучшем случае вызвали бы у меня только презрительную ухмылку. Зевнув, я потянулась, разминая уставшие плечи и справедливо решила не тратить время на выбор, а по простому отдаться на волю случаю. Возьму утром наугад что полегче.
Поначалу Енк попробовал упираться, в тайне надеясь, что я все же передумаю и захвачу с собой только съестное. Рашаль ему не помогал, считая это совершенно бессмысленным занятием. Он на собственном опыте (все-таки на луну больше, чем у товарища) убедился, что противоречить женщине, да ещё и гарпии, себе дороже.
–Миски?! – экзальтированно вопил тролль, вознося лапы к небу.– Ты взяла в дорогу дюжину мисок!
–Ну,– Я неуверенно покосилась на сумку, содержимое которой произвело на Енка такое глубокое впечатление. Похоже, с мисками действительно был перебор.– А если бульону захочется, а потом сразу каши и… помыть негде.
Объяснение получалось смазанным и крайне неубедительным. Рашаль скромно похихикивал за спиной. Я тихо бесилась. И зачем он выставляет меня на посмешище? Достаточно было просто поговорить с глазу на глаз. По правде говоря, сегодня все начинало видеться в другом свете. Я посмотрела на себя с их стороны. Девчонка несмышленая.
–Двенадцать!– торжественно пересчитал тролль и уставился на Рашаля с многозначительным раздражением.– Ты чего замолк?
Рашаль в ответ лишь виновато пожал плечами.
–Понимаешь, Келено. Это немного не-ра… Енк, скажи.
–Нерационально.
–Вот, вот.
Я устало махнула рукой.
–Ладно, возьмем пол дюжины.
Енк тут же отсчитал шесть мисок и выкинул в примятый сугроб обочины. Я вздохнула. Каждую вещь приходилось прямо таки выбивать с боем. Хотя сопротивлялась я больше из-за упрямства. Да ну их. Уже поворачиваясь к троллю спиной, я заметила, как Рашаль подмигивает Енку. В ответ на что в ближайших кустах приглушенно тренькнуло три раза. Так, понятно. Но спорить уже не хотелось. Я угнездилась на почерневший от сырости пенек и покорно уставилась вдаль.
–А это что?
О, мой Зевс. И как я могла позволить ему копаться именно здесь? Поворачиваться не было нужды, но я все равно обернулась. На мясистом пальце Енка, брезгливо отведенном в сторону, сиротливо покачивался мой запасной лиф, заботливо вышитый Окипетой. Тончайший шелк позволял складывать его неприметным свертком величиной с хороший орех и держать всегда при себе. Подарок ведь. Трогательные котятки с бантиками на хвостиках, целующиеся поросята и большой, неуклюжий, ощетинившийся ёж посередине, подозрительно похожий на клыкастую колючку. Наверное, задумка сестры выглядела несколько иначе, но на тот момент Окипета умела вышивать только это. Вообще то, все можно было перевести в шутку. До этого момента…
