– Ты такой взрослый, а многие парни в твоем возрасте уже гуляют с подружками. И я вижу, как ты тоже об этом мечтаешь…
– И ничего я не мечтаю! А кто вам будет помогать? Кто еду и деньги принесет? Кто по хозяйству поможет? – Аппетит у Цзян Юна окончательно пропал. Ему не нравились эти разговоры. Он резко отложил палочки. – Лихуа еще слишком мала, чтобы помочь тебе, бабушка… А подружка мне ну совсем сейчас не нужна!
– Скажи мне, Юн, может, тебе уже кто-то нравится? – она смягчила тон и посмотрела на внука глазами, в которых таилась надежда. – Хоть одна знакомая? В школе ты был общительным мальчиком, а сейчас даже не гуляешь ни с кем.
Цзян Юн помнил себя в школьном возрасте, из которого он не так уж и давно вышел. В средних классах он не был влюблен, хотя некоторые девушки и бегали за ним. Одна из них как раз пыталась привлечь его внимание, украв тетради с домашней работой. Но в итоге она получила от парня жестокий выговор и больше не решалась с ним заигрывать.
– Мне нравится молча есть эту вкусную пищу, а еще помогать вам, – отрезал Цзян Юн и взял шпажку с куриным шашлычком. – Правда, бабушка Мэй, в моей жизни больше нет места ни для кого, кроме тебя и Лихуа.
Сестричка взволновано слушала разговор, жуя овощи. Она сидела и махала ногами на стуле. Цзян Юн по ее поведению понял, что ей хочется поскорее уйти есть сахарные розочки и расписывать страницы своей любимой кистью.
– Ох, Юн… – Бабушка мечтательно вздохнула. – Надеюсь, в твоей жизни когда-нибудь появится та самая и ты влюбишься… Это ведь такое прекрасное чувство!
На эти слова Цзян Юн лишь хмыкнул и продолжил есть. Пытка была не такой уж и долгой.
* * *
После обеда оставшаяся часть дня была такой же темной и сырой, как утро. Все это время он ходил по комнате и иногда смотрел в окно. Потом взял у бабушки книгу, в которой были очень красивые гравюры с мужчинами и женщинами в легких шелковых одеяниях. Цзян Юн разглядывал пару, изображенную на фоне водопада. Он опять смотрел на длинные мужские волосы и прикусывал губу от досады. Однако было непонятно, кому он больше завидовал – прекрасным волосам молодого мужчины или женщине, стоявшей рядом с ним…
Ночью он лежал в кровати, натянув одеяло до подбородка, и слушал звук дождя, бьющего в окно. Неприятное ощущение от разговора за едой уже улетучилось, и Цзян Юн начинал засыпать. В голове снова возникла эта пара. Он закрыл глаза и представил себя на их месте… В красивом, нежно-голубом ханьфу[4] он стоит у прохладных водяных струй, на его великолепные длинные волосы падают редкие капельки воды, а рядом с ним…
Тук-тук-тук.
Цзян Юн резко открыл глаза. Сердце начало бешено колотиться. Никто и никогда в такой поздний час к ним не стучался. Он продолжал лежать, затаив дыхание и не в силах шевельнуться.
ТУК. ТУК. ТУК.
Он услышал шарканье тапочек. Бабушка Мэй проснулась и пошла на звук. Цзян Юн взял себя в руки и встал с кровати. Его трясло мелкой дрожью от страха и холода.
– Добрый вечер, добрая госпожа. Прошу прощения за беспокойство, – услышал он до боли знакомый голос. Парень аккуратно приоткрыл дверь своей комнаты, чтобы видеть, с кем разговаривает бабушка. – Господин Цзян Юн ведь здесь живет? Мы его партнеры по работе, и у нас случилось несчастье… Ох, какое несчастье!
Это он…
Цзян Юн слегка выглянул из своей комнаты и прислушался к голосу незваного гостя.
Беловолосый старик пришел в мой дом.
