Песнь предсказателя Небес - страница 16

– Я вижу, что тебя заинтересовали мои татуировки, юноша? – Старик тихо рассмеялся и взял в руки чашку с чаем.

Цзян Юну хотелось как можно скорее отойти от этих мужчин на безопасное расстояние. Он закончил их обслуживать и сел обратно на кровать, взяв с собой свою чашку. В комнате снова воцарилась тишина. Беловолосый старик медленно отпивал глоток за глотком и не смотрел на юношу. Его взгляд был устремлен вниз.

– Почему вы думаете, что я приду в храм? – Цзян Юн не мог скрыть искреннего любопытства, несмотря на свой страх.

– Я назвал тебе причину. – Старик усмехнулся. – И не забывай, ты проиграл свою душу, помнишь?

Цзян Юн набрался смелости и посмотрел беловолосому прямо в глаза. Он увидел в них насмешку, уверенность и угрозу. Уголки губ старика были слегка приподняты, и казалось, он ждал ответа.

– Пусть я и проиграл свою душу, но что вы собираетесь с ней делать?

– О, я найду ей должное применение. Судьба приготовила для тебя хороший урок, который, как я надеюсь, ты усвоишь. – Старик прикрыл глаза и насладился очередным глотком чая. Тем временем его телохранитель Бо молчаливо смотрел перед собой. На его лице не было ни единой эмоции.

– Я все равно слабо представляю, о чем вы говорите. В ваших словах я чувствую угрозу и недосказанность.

Старик рассмеялся и аккуратно поставил чашку на газетный столик. Он уперся ладонями в колени. Цзян Юн услышал гром за окном, свет в гостиной комнате замерцал.

– Я считаю, что таким воришкам, как ты, да и вообще всем подлым людям, наносящим вред другим, нужно преподавать хороший жизненный урок время от времени. Ты заботишься только о себе, но тем самым вредишь большому количеству жителей нашего города. За воровство можно было бы отсечь руку или посадить в тюрьму. Несмотря на твои подлые поступки, я вижу, как в тебе зарождается совесть, однако ты не до конца сожалеешь о том, что вынужден воровать. В любом из миров должен соблюдаться баланс хорошего и плохого, а моя задача совершить справедливость по отношению к твоей душе. Ты понимаешь меня, юноша?

Старик смотрел на Цзян Юна серьезным взглядом.

– И в чем же будет заключаться наказание для моей души?

– Ты должен научиться не только брать, но и отдавать. Речь сейчас не про твою семью, которую ты кормишь на ворованные деньги. Опять же, ты делаешь это только ради себя и осознания того, что ты не пустое место для твоей бабушки, которая не так глупа и слепа, как ты мог бы подумать. – Беловолосый старик язвительно усмехнулся. – Ты готов ради своей семьи на все, что угодно. Однако судьбы других людей тебя не волнуют. Ты украл бумажник на рынке и даже не задумался, для чего нужны были деньги тому мужчине. Ты совершил ужасный поступок, и пришло время его искупить.

Цзян Юн почувствовал, как внутри него что-то превратилось в шарик с острыми иголками, который перекатывался по всему телу, причиняя боль. Он понимал, что поступил ужасно, но все еще считал, что не обязан тревожиться за жизнь каждого человека в этом городе. Найчжоу был пристанищем для большого количества бедных и особенно жестоких людей. Здесь приходилось выживать и ради этого совершать не совсем правильные поступки по отношению к более успешным жителям города. Цзян Юн даже чувствовал зависть, когда видел людей, способных спокойно ходить на работу и зарабатывать деньги, людей, которым не приходилось жить в маленькой квартирке и считать каждую крошку, перед тем как положить ее в рот. Он все еще не знал, верить старику или нет. Но любопытство взяло вверх.