– Создавать фигуры из тёмной материи – талант…
– Я бы не назвал эту силу талантом, – резко произнёс Скэриэл. – В моём случае это была упорная работа сутки напролёт.
– Со скольких лет?
– Сейчас уже и не вспомню. – Скэриэл зачесал пятернёй волосы. – Но с детства.
– Ты боялся мне рассказать?
– Мы с тобой почти не обсуждали тёмную материю. Я помню, как в прошлом году перед летними экзаменами ты был зол и говорил, что ненавидишь эту силу. Я решил, что лучше не поднимать эту тему.
– Ну отлично, теперь, оказывается, из-за моих никчёмных способностей ты всё это время молчал, – раздражённо бросил я и затих.
Прошлый год был действительно тяжёлым. Я постоянно возвращался к мыслям о маме и в скором времени потерял интерес к учёбе. Мои оценки скатились на самое дно, но я не проявлял должного усердия, чтобы их как-то исправить, как бывало раньше. Неожиданно я вспомнил, что отец в то время меня почти не трогал, если не считать того, что внезапно на пороге дома то и дело появлялись репетиторы.
Мой характер в тот год оставлял желать лучшего. Я срывался на всех, истерил, обвинял отца за спиной, перестал разговаривать с Габриэллой и хамил прислуге. Тогда много доставалось и Скэриэлу.
– Я молчал с детства, ты тут ни при чём.
– Что ты планируешь делать дальше? Так и оставишь всё в секрете? С твоими способностями тебе нужно было учиться в лицее. Или сразу поступать в Академию Святых и Великих.
– Не знаю. Пока оставлю всё как есть.
– Не хочешь… – Я неуверенно продолжил: – Потренироваться вместе?
– С тёмной материей?
– Да… У меня скоро зимние экзамены. Можешь помочь? Люмьер предложил помощь, но мне с ним неловко.
– Конечно, – Скэриэл широко улыбнулся. – В любое время.
Увидев из окна, как Хитклиф вышел из дома, я спустился вниз. Скэриэл стоял у дивана, скорчившись.
– Проверь, что входная дверь заперта.
Я подошёл к двери, подёргал ручку и на всякий случай закрыл на ещё один оборот. Повернувшись, я столкнулся взглядом с рассерженным Скэриэлом.
– Он знает, что я владею тёмной материей. Пришлось наврать с три короба про подпольные бои в Запретных землях. Люмьер Уолдин следит за мной.
Последнюю фразу Скэриэл произнёс из последних сил, прежде чем схватился за бок. Я подошёл к нему и осторожно приподнял свитер. Левый бок был забинтован, но кровавые разводы уже появились на бинтах. Ему нельзя было двигаться, но он всё равно спустился к чистокровному.
– Помоги снять, – прохрипел Скэриэл.
Я аккуратно взялся за низ свитера и медленно, дюйм за дюймом поднимал ткань, стараясь не задеть рану. До прихода Хитклифа Скэриэл принял обезболивающее и забинтованный лежал в своей комнате. Я бы ни за что не впустил чистокровного, но Скэриэл был другого мнения. Как только я сообщил ему, что тот пришёл, Лоу потребовал мой самый большой свитер и намеревался во что бы то ни стало спуститься.
– Дальше я сам, – прохрипел Скэриэл, оставшись по грудь обнажённым. – Рана быстро заживёт. Через пару дней буду как новенький.
– Тебе нужен покой, нельзя было вставать.
– Я знаю, Джером, – грозно бросил он, подходя к лестнице. – Этот сукин сын, Адам, ещё поплатится за это.
– За что Адам порезал тебя? – тихо спросил я, следуя за Скэриэлом. – Не думал, что он решится напасть.
Скэриэл недовольно выдал:
– Разве таким, как Адам Шерр, нужна причина?
Я ничего не ответил, и Скэриэл медленно поплёлся по ступенькам. От моей помощи он всячески отказывался, поэтому мне только и оставалось, что подниматься за ним, беспомощно сжимая свитер в руках.
