Песнь ветра. Между западом и югом - страница 32

Женщины с детьми подняли младенцев вверх, подставляя их Первому летнему дождю. Толпа разразилась радостными криками.

Ритуал Призыва Первой Грозы состоялся.

Сирел пробрался к братьям, собираясь отвлечь их от праздника, но лицо Артеса вдруг изменилось. Его взгляд остекленел, а сам он замер, потрясённо открыв рот. Младший брат, не раздумывая, обернулся.

Люди, одетые в синие традиционные рубахи, схватили матерей на сцене. Среди них была жена Первого Наследника. Двина глубоко дышала, охваченная паникой, пытаясь скосить глаза на нож возле своего горла.

Музыканты вразнобой затихли. Удивлённые люди оглядывались на сцену и не находили слов от потрясения. Оружие в священный день!

Мужчина, видимо, вожак нападавших, с квадратным подбородком и шрамом через левую бровь и часть губы, вытолкал жрецов со сцены и крикнул:

– Мы обезглавим империю! И начнём с её наследников! Убить их!

Сирел был уже рядом со сценой, бежал, бесцеремонно расталкивая людей, но в тот миг, когда его рука коснулась помоста, мужчина, державший Двину, толкнул ее в толпу, выхватив Свирь. Девочка, не умевшая ещё даже толком держать голову, повисла в его руке, как тряпичная кукла.

За спиной Сирел услышал крики братьев, оглянулся, и сердце его замерло. Артес, несмотря на рану в боку, сжимал могучими руками горло своему неудавшемуся убийце. Фигуры в капюшонах оттеснили неизвестных врагов от Неона, те, что были на крышах, выпускали стрелы в оставшихся на сцене, но из-за тугих струй дождя не могли попасть.

На Сирела накинулись трое в синих рубахах. Он не стал думать или медлить, перехватил руку одного нападавшего и вывернул. Пока его соперник, сгорбившись, отползал в сторону, наследник поймал второго, ударил его в пах коленом и кинул на землю. С третьим ему пришлось повозиться, но, когда враг упал спиной на доски, того настигла чья-то стрела.

Двина вдруг закричала страшно, пронзительно.

Сирел вскочил на помост, но было поздно: дети неподвижно лежали на деревянном полу, в лужицах крови, что быстро растекалась, смешиваясь с дождевой водой.

Звери, совершившие это злодеяние, спрыгнули в толпу, и та испуганно вздрогнула. Люди ринулись в разные стороны, убийцы смешались с ними. Началась давка.

Артес взревел, ринулся за вожаком. В три прыжка он нагнал главаря, прыгнул на него и могучим ударом размозжил его голову о мостовую. Неон схватился за горло, а потом, не выдержав, согнулся, сотрясаемый рвотными позывами.

Сирел, потрясённый, стоял над телом племянницы. Нож выпал из его рукава. Он закрутил головой, выискивая в толпе убийц, но бегущая масса людей не позволяла ничего разглядеть. Позади раздались тяжёлые шаги: Артес, рыча от боли и горя, упал на колени возле тела дочери. Двина, захлёбываясь в истерике, билась на руках у жриц.

Ивдель Отважная, приблизившись к помосту, зажала рот ладонью, и даже под первым летним дождём было понятно, что она плачет.

Родители остальных детей переживали происходящее по-разному: кто-то рыдал, кто-то без чувств опустился на мокрую землю, но равнодушных не было, да и не могло быть.

А Сирел, переполненный горем и гневом, то сжимал, то разжимал кулаки и так стиснул зубы, что те заскрипели.

Никогда ещё, за полторы тысячи лет существования империи Марха, не случалось подобного. Привыкшие воевать с туповатыми тварями с запада, люди не ожидали столь подлой атаки от себе подобных.

Впервые Ритуал Призыва Первой Грозы стал праздником не жизни, а смерти.