А я замечаю,
Подлив себе чая,
Что всё это знаю
И знаю давно.
Стремятся куда-то других обгоняя
А, тех, кто слабее-нахально толкаем.
Об этом сегодня я песню пою.
Ведь я не толкаю,
А, просто, гуляю
И всем уступаю
Дорогу свою.
Я, просто, заметил, как все мы жестоки
В обыденном сером, огромном потоке,
Как слабым приходится сильных терпеть.
А я не умею
Бить тех, кто слабее,
Да так, чтоб больнее,
Иль словом задеть.
Вот странное дело-дела ведь в порядке
И мы проживаем как-будто в достатке,
А в городе нашем в котором живут
Такая картина:
Кругом магазины,
Забиты витрины
Ненужным хламьём.
Гоняются все за призрачным счастьем
Из славы, из денег и дач состоящем.
Меняют друзей и любовь на покой.
А мне б угадать бы
Жар птицу поймать бы
Принцессу узнать бы
В лягушке простой.
Рисует картины на окнах мороз
Он с Севера дальнего их нам принёс.
Художник рисует наш мир городской,
А я нарисую
Картину простую
Девчонку смешную
И дождик грибной.
Отсканируйте QR код и посмотрите ролик (авторский) с песней на это стихотворении в моём исполнении (музыка авторская).
Который год бегу по кругу.
И всё без толка. Всё без толка.
Моим себя назвал ты другом?
Но ненадолго. Ненадолго.
Не то, что я совсем не верю.
Друзей, казалось, знал я многих,
Потом вели меня потери
В Мир одиноких, одиноких.
Я никого не осуждаю.
Вся жизнь такая. Жизнь такая.
Иначе, просто, не бывает.
Я это знаю. Это знаю.
Опять занозу прямо в душу
Такая дружба мило прячет.
Ветра глаза мои подсушат.
Я не заплачу, не заплачу.
Финал невзгод всё ближе, ближе!
А, кто не верил? Кто не верил?!
Ещё беда мне руки лижет,
Но всё слабее и слабее.
Обиды времечко закроет,
Мою печаль года остудят.
Но кто чего и сколько стоит
Я не забуду, не забуду.
Полусгнившие шинели
Из болот глаза мозолят.
Навещают их метели,
А туристов не приводят.
Старшина тут когда – то просил
О пощаде богов своих.
Только дождик свинцовый лил,
Поливая ещё живых.
Как давно всё тут улеглось
И, теперь, пенье птиц слышны,
А когда – то тут всё рвалось.
Все, по полной, кошмары войны.
А они шли за нас умирать,
Чтоб смогли мы достойно прожить.
Вот тогда тем героям узнать,
Что не будем мы их хоронить!
Как удобно пропавших назвать
Как угодно – и нету проблем.
А они шли за нас умирать,
Ну, а мы очумели совсем.
Как же можно такое сказать?
Это хуже, чем лютый цинизм.
А они шли за нас умирать!
А теперь в наших душах фашизм.
Не построить красивый дом,
Где фундаментом чья – то беда.
Просто память пылает огнём
И не лечат ожоги года.
Эх, ребята, простите нас,
Что такое сумели забыть!
Это ладно, а жутких фраз
Никогда невозможно простить.
Снова осень кружится желтою листвой.
На дорогах лужицы – дождик проливной.
И дома раскрашены в серые тона.
Дерева опавшие в ожиданье сна.
И земля остывшая, словно замерла.
Нет в погоде нынешней крошечки тепла.
Это нарисовано на холсте моём.
Снова память взорвана болью о былом.
Дайте краски яркие и начну опять
Небо, реки, парки я маслом рисовать!
Эх, тоска упрямая, а кругом весна!
От чего душа моя осени полна?
Поменять палитру мне, краски поменять.
Послужить пером весне, заново начать.
Пусть всё поменяется, горевал с полна.
Жизнь продолжается! Торжествуй весна!
Я знаю, мне не быть с тобой.
А, может, лучше так, кто знает.
Хочу остаться для тебя звездой,
Что при Луне едва мерцает.
Которая, быть может, ярче тех,
Чьё ослепительно сиянье.
Которая, быть может, больше всех,
Пройти, лишь, надо расстояние.
Хочу остаться ветром для тебя.
Быть тёплым ветром для тебя зимой,
