Песни Пробужденного. Том 1 - страница 6

 никогда не было.

И, отбросив привязанность

 к телу и миру,

Наслаждаясь,

играл махавакьей:

Ахам Брахмасми!

Тат Твам Аси!

И иногда, о, чудо, мог поклясться,

что так оно и есть.

Однако, это невидимое,

 почти неуловимое эго

 не желало исчезать

 так просто.

Это “я” и здесь сумело выжить.

Оно по-прежнему сравнивало,

 оценивало

И требовало все большей

 самоотдачи, ясности,

 более глубокого

 присутствия, света.

Оно жаждало сиддхи,

 беспокоилось о Теле Света,

О подтверждении реализации

и признании другими.

Незаметно оно построило

 мириады

 новых надежд.

Теперь они были

 всего лишь игрой,

Но кто-то понял,

 что этому не будет конца.

И что у меня нет

 ни одного шанса

стать буддой

 во второй раз.

И внезапно

 отдача произошла!

Все-все было мгновенно

 оставлено.

И все было узнано

 и реализовано в один миг

Без намека на существование того,

 кто это переживает.

С неба словно посыпались звезды,

цветы и радуги,

А золотой свет вошел в тело.

Океан впал в Гангу.

Собака стала Буддой.

Будда стал фунтом льна.

Радха стала Кришной.

Арджуна не сражался

 на Курукшетре.

Боддхидхарма не приходил в Китай.

Махакашьяпа не понял,

 чего от него хотел Будда.

Послушнику в монастыре

 почтительно кланяются патриархи,

 а он бьет их посохом.

Никто никогда не достигал

 Просветления.

Никто никогда не сможет

 достичь Освобождения,

Потому, что никогда

 не было связанности.

Нет путника,

 а конец пути —

 это его начало.

Нет ни проявленного,

 ни непроявленного.

Нет святости, нет греха;

 нет чести, нет бесчестия.

Нет Гуру, нет ученика.

Нет дживы, нет Атмана.

Нет Дхармы, нет а-Дхармы.

Нет Мокши, нет бандхи.

Нет жизни, нет смерти.

Тат Твам Аси!

Тат Твам Аси!

ОМ!

Он носит на спине

 шкуру тигра,

Он пьет из черепа

 горькую влагу холодных ночей

 и человеческих секреций.

Он мажет тело пеплом

 сожженных трупов.

Он живет на смашанах

 среди смрада и плача.

Подобно ребенку, он ходит голым,

 смущая звезды.

Он всегда одинок,

 этот загадочный странник.

Он неистово хохочет,

 сидя у погасшего костра.

На вершинах он танцует

 безумные танцы,

В лесах он поет

 заунывные песни.

Он, дико вращая глазами,

 бормочет странные мантры.

Он сидит на костях, обхватив колени,

 в своей горной пещере.

Он ест сырое мясо,

 запивая красным вином…

Его не видят летучие мыши,

Его любят дети,

Ему служат духи,

Его не боятся звери,

Его слушаются змеи,

Его почитают боги,

Его пугаются люди,

Его ищут мудрецы,

Его восхваляют йоги,

Его любят в своих снах богини,

Ему кланяются цари,

Ему молятся набожные…

В руках его посох,

Его уши проткнуты

серьгами,

Его шея обвита четками,

Его тело обернуто ветром,

Его сердце посыпано пеплом,

Его разум пропитан

 вечностью,

Его взгляд застыл

 в бесконечности,

Его речи мелодичны и странны,

Его глаза сверкают как молния,

Его действия, как у ребенка,

 спонтанны,

Его тело благоухает…

Он ходит по звездам,

Он питается росой и нектаром,

Он двигает камни и облака,

Он летает как ветер,

Он гуляет по нитям времени,

Он дует в трещины между мирами,

 создавая чудеса.

Он почитаем богами.

Его называют

 “созерцатель вечности”…

Авадхута…

Ни друзей,

 ни врагов,

 ни семьи

У меня нет,

 ни жены, ни детей.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Ни дома у меня нет,

 ни долга,

 ни имущества.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Ни любви,

 ни ненависти,

 ни чести,

 ни бесчестия

 нет у меня.

Ведь я – йогин!

 Как я счастлив!

Учитель —

мой друг,

Чудесная Дхарма

 вне мыслей и ума —

 моя любовь,

Безграничное

 пространство самадхи —

 мой отец,

Сверкающая ясность

 естественного осознавания

без усилий –