– Какое прекрасное утро, не правда ли, Корней Иванович?
Этот загробный мрачный голос просто невозможно было не узнать. Профессор оцепенел на несколько секунд, но заставил себя силой воли неспешно обернуться, чтобы разглядеть таинственного ночного гостя. На автобусной остановке, рядом с которой сейчас стоял сбитый с толку профессор, сидел один единственный человек и не похоже было, что он ожидает свой маршрут. Несмотря на жаркий солнечный день, незнакомец сидел укутанный в лёгкий плащ, высокий ворот которого закрывал практически всё лицо. Надвинутая на глаза чёрная шляпа и широкие очки не давали возможности разглядеть его лицо. Он усердно попыхивал сигаретой, словно стараясь напустить побольше дыму на свою и без того загадочную фигуру.
– Безусловно, прекрасное, – ответил Корней Иванович довольно холодно и пристально уставился на незнакомца.
– Я Вам, так скажем, неприятен, – после некоторой паузы заговорил Страж и окутав себя густым табачным дымом философски продолжил, – Но оно и неудивительно. Когда всё хорошо, обо мне и не знают. Так и должно быть, никто не должен знать обо мне…
– Я должен Вам посочувствовать? – весьма резко оборвал его профессор.
– Скорее уж себе посочувствуйте, – огрызнулся Страж и снова замолчал.
– Лаборатория моя… – тут Корней Иванович взял небольшую паузу, подбирая слова, чтобы более ясно, но в то же время учтиво донести свою мысль, – Это Ваших рук дело?
– Совсем не подходящее место для таких разговоров, – Страж поднялся со скамейки, поправил ворот своего плаща, достал из кармана ещё одну сигарету, из другого кармана зажигалку «Zippo» и элегантно щёлкнув ей, поднёс пламя ко рту, чтобы прикурить, – Давайте, прогуляемся, – неожиданно предложил он и уверенным шагом направился в сторону площади Ленина.
Профессор пошёл рядом. Некоторое время они шли молча, Страж не торопился, а профессор не торопил. Так в полном безмолвии они вышли к зданию Загса, оттуда спустились на набережную, обогнув пляж. Этот берег реки был обустроен не менее красочно чем противоположный. Куча летних кафе, ресторанов и танцевальных площадок разместились по всей набережной. Но все эти постройки не мешали прогуливаться по берегу, так как вдоль реки была сделана широкая дорога для пеших и велосипедных прогулок. Дорога эта тянулась до самого парка Горького, с другой стороны которого был ещё один пляж и второй транспортный мост через реку. Профессор со своим ночным гостем не спеша шли вдоль набережной в сторону парка Горького. Когда Страж убедился, что никто не помешает их беседе, тихо, но отчётливо заговорил, при этом не смотря на собеседника.
– Вы, вероятно, держите на меня обиду за ночной визит и за то, что случилось с Вашей лабораторией.
– Ну уж благодарности я точно не испытываю, – иронично заметил профессор.
– Как говорится, я всего лишь выполняю свою работу…
– Слова истинного раба, – Корней с презрением посмотрел на Стража, но того эти слова ничуть не задели.
– Все мы рабы в этом мире и даже Ваши религии об этом говорят.
– Мы сейчас будем говорить о религии? – профессор вопросительно посмотрел на собеседника, но тот по-прежнему ничего не выражал.
– Не будем, я знаю, что Вы не любите говорить о религии и политике.
– Вы хорошо осведомлены обо мне.
– Это тоже часть моей работы, – еле заметно ухмыльнулся Страж.
– И вести беседы с жертвами Ваших же преступлений тоже часть Вашей работы?
