Ни в какой Марсель я, конечно, не поехал. Тем более, в Париж. Там отлично справились и без меня. Больше месяца я репетировал со Славиком и Ольгой в гимнастическом зала Дворца Пионеров. Ольгин папа там был директором секции гимнастики. Ольга – это тоже, наша девчонка, из спортинтерната, как и я. Ольга была симпатичная стройная девчёнка и хорошая гимнастка, тоже, чего-то там чемпионка. Со Славиком у них были отношения…
А потом они уехали в Париж, со своими старыми партнёрами, а я остался работать, на складе у Славикова папаши. У его вечно унылого папаши.
При одном только его виде у меня начиналась какая-то чесотка, настолько он был нелеп в своей солидной должности! Он был секретарём парткома. В этом сраном цирке. Он был там главным коммунистом. Как маленький Горбачёв. Только, ещё чуть-чуть поменьше. Именно поэтому Славику и позволили сделать СВОЙ, собственный номер. Ещё бы! Сын самого партсекретаря! Молодым везде у нас дорога! В основном, конечно же, в Париж!
Ну а что же я? Со мной-то, что им было делать? Пока они там, в Париже и в Марселе? Инвалюту молотом куют? Я ведь не работал ещё в номере, оформить как артиста меня было невозможно. Хотите знать, кем меня оформили? Вы не поверите, вы будете смеяться! Нет, правда, я даже стесняюсь это вам сказать! Не понимаю просто, как мне это выговорить! Они оформили меня ГРУЗЧИКОМ!!!
Грузчиком-разнорабочим! На этом грёбаном складе. У папаши Славика. С зарплатой сто двадцать рублей в месяц!!! Вот так, из грузчика с заработком в пятьсот с хреном рэ на какой-то сраной калабашке, я превратился в грузчика с зарплатой сто двадцать рэ. Без всяких сраных хренов! Зато в Советском цирке! И я, как последний мудозвон, должен был приезжать на этот грёбаный склад к девяти часам утра! А если я опаздывал, то этот партагеносса, этот унылый яйцетряс, он меня ещё и нежно журил, он меня выговаривал, мудила! Можно подумать, я нанимался туда грузчиком! Это было настолько грустно, что даже не смешно!
Номер мы готовили почти год. Месяцев восемь. Или девять. За это время можно было даже и родить кого-нибудь. Ребята старались как могли.
Поддерживали меня. Им было немного "неудобно". Сорвать человека с денежного места, чего-то там наобещать, а дальше что? Сто двадцать рэ и очередная запись о должности грузчика, в трудовой книжке? Иногда, после тренировки, они покупали сухого вина, а Ольга делала цыплёнка табака. У неё неплохо получалось. Обычно это происходило у Ольги дома, они жили в огромной коммуналке, на Староневском. Помню, однажды, когда Славик заснул под воздействием цыплят, Ольга предложила мне заняться сексом. В соседней комнате. Вот так прямо и предложила. Как будто это было примерно то же, что съесть цыплёнка на двоих.
Подошла опасно близко, приобняла за бёдра, и произнесла хрипловато, громким шёпотом:
– Валерик, хочешь…? – качнула легонько головой на дверь, – в соседней комнате.
Подтянула к себе, потёрлась слегка тем самым местом, приблизившись лицом, заглянула мне в глаза. Зрачки её расширились до невозможной глубины, в тёмных глазах читалось неподдельное желание. Мне вдруг стало жарко. Я был в растерянности.
