Песок и пепел - страница 5

Все-таки странно, что люди ушли отсюда. Очень странно.

Ладно, что гадать-то. Поживем — увидим. А сейчас лучше выспаться. Если и завтра придется топать целый день, то ясная голова и свежие силы очень даже пригодятся.

Отлежать себе бока не получилось. Когда сонную тьму разорвал немой вопль до сих пор молчавшего чувства опасности, горизонт на востоке еще не начал светиться.

Подхватив нож, подобрался к двери. Между двумя постройками на дальнем от меня краю пустоши мелькнул какой-то смутный силуэт. Человек?

Пялясь туда, где скрылся ночной гость, не сразу замечаю, что мы здесь не одни — со стороны леса смутно ощущается какое-то движение. Но разглядеть хоть что-нибудь не выходит. Тучи, по-прежнему скрывающие изрядную часть неба, не пропускают к пустоши даже лучиков лунного света. И тут тихий шорох доносится откуда-то из-за спины. Я поворачиваюсь, но успеваю увидеть лишь мелькнувшую в окошке… тень? Крепче сжимаю рукоять ножа… Что-то глухо звякает, будто кто-то попытался взяться за щеколду снаружи, и тут же звякает еще раз, причем намного громче. И вдруг вся постройка содрогается от удара, но дверь выдерживает. Еще удар, еще, с потолка сыплются истлевшие остатки соломы… И тут в уши вливается полустон-полувздох, полный боли и разочарования, а шорох превращается в громкий шелест, словно по траве волокут что-то тяжелое, что-то затрещало… И вдруг все звуки пропали, ощущение опасности исчезло, словно его и не было. Выглянувшая в разрыв в тучах луна высветила пустошь — но в этом мертвенном свете не шевелилось ничего — даже трава. Что бы это ни было — оно ушло. Я вернулся на свое травяное ложе и снова улегся, прислушиваясь к ночным шорохам. Но лишь когда небо у горизонта начало светлеть, смог заснуть, а когда проснулся — солнце было уже высоко.

Несмотря на острое желание убраться отсюда поскорее, все же осматриваю и остальные постройки. Увы, в тех развалюхах нет ничего интересного. Разве что сгнили они куда сильнее. И никаких следов ночных гостей.

А когда прохожу по той стороне пустоши, что ближе к лесу, что-то внутри меня словно ухает глубоко вниз — среди травы виднеются ямы с обсыпавшимися краями. Длиной и глубиной в рост человека. И ширина соответствующая. Ямы тянутся длинными неровными рядами, и разрывов в этих рядах нет. Словно кто-то зачем-то выкопал всех покойников на кладбище. Причем, как и с деревней, это сделано с максимальной аккуратностью — никаких костей и черепов вокруг, никаких надмогильных камней, даже расколотых. Заглядываю в несколько крайних ям — пусто. Только следы от луж на дне. Обычных дождевых луж. Все же, кому понадобилось переселять еще и мертвецов?

Возвращаюсь к постройке, в которой ночевал, и захожу внутрь. Пытаясь понять, почему ночной гость не смог ворваться, машинально провожу рукой по стене, задеваю раму окошка под потолком… И вдруг цепляюсь за что-то. Это «что-то» при ближайшем рассмотрении оказывается гвоздиком. Серебряным. Я бросаюсь шарить по стенам — и нахожу такие же гвозди у каждого окошка, а у двери их и вовсе было четыре — в каждом углу дверного косяка. Это от кого же такие обереги?

Осторожно втыкаю гвоздик на место, медленно выхожу наружу, аккуратно, даже очень аккуратно прикрываю дверь, поворачиваю щеколду… и вижу лежащую на земле прямо перед входом маленькую бляшку, похожую на пуговицу, разве что без дырочек, из все того же серебра. Вот только какая-то она оплавленная, что ли. Судя по всему, этот оберег был воткнут в балку под крышей прямо над дверью. И выпал, когда ночной гость пытался дверь высадить. Причем выпал прямо ему на… загривок. И это, помнится, очень ему не понравилось. Очень. Покатав ее в пальцах и так ничего и не ощутив, вставляю бляшку обратно — может, кому еще пригодится.