Как она и подумала вначале, уфологи собирались побывать на месте падения тунгусского тела. Что они там надеялись через сто лет отыскать, Анна так и не поняла, зато услышала много интересного и неожиданного, например, что тел было на самом деле два, и летели они навстречу друг другу. Игорь увлечённо, и, надо отдать ему должное, убедительно нарисовал картину гипотетического космического сражения между пришельцами, ловко обосновав и высокий уровень радиации, и странное положение упавшего леса, и путаницу в показаниях свидетелей. Даже скептически настроенная Анна почувствовала, как в груди шевелится сомнение, а Поль вообще слушал инсинуации своего русского друга с нескрываемым восторгом, иногда бросая на Анну и Иваныча ревнивые взгляды, как бы призывая их восхищаться с ним вместе и проверяя заодно – не сомневаются ли они?
– И вы собираетесь вдвоём, без оборудования, через сотню лет найти в тайге доказательства этой теории? – Спросила Анна.
– А ты не веришь в судьбу?! В предопределённость?! – Сверкая глазами и зубами, спросил Игорь. – Я верю, что такое сильное желание должно притянуть к себе удачу!
На миг стало так больно, что дух перехватило. Да что он знает о сильном желании?! Её ли желание не было сильным?!
– Пойдём с нами, Нюра! – Заметив, что потерял её внимание, напомнил о себе Игорь. – Тебе же интересно!
– Нет. – Покачала головой Анна. – Не могу я из дома надолго уходить. Куры у меня, козы; росомаха ходить повадилась.
– Пристрелить её, и всех делов! – Засмеялся уже порядочно захмелевший Игорь. – Хочешь, я пристрелю?
– Спасибо, надо будет, я сама управлюсь.
– Хорошо стреляешь? – С насмешкой, ясно показывавшей, как он относится к стреляющим женщинам, спросил Игорь. Но тут за Анну горячо вступился Иваныч:
– Да ей самые меткие охотники в подмётки не годятся! Уж если Нюра стреляет, то наповал, что росомаху, что марала, что белку. Биатлонистка!
– Что, ты правда, спортсменка? Ты?! – Игорь удивился так искренне, что Анну это оскорбило. Может, у неё и причёска не в порядке, и ногти стрёмные, и одёжка так себе, но не заметить в ней спортсменку – это уже через чур! Анна встала, и он, спохватившись, поймал её за руку:
– Да ладно, чё ты, обиделась, что ли?
– Мне козу доить пора. – Анна с силой отняла руку. – Спокойной ночи.
– Козу помочь подоить? – Крикнул вслед пьяный Игорь, но Анна не ответила, поняв, что сморозила глупость, и ещё больше расстроившись.
Зажгла дома керосиновую лампу и занялась своими делами. Приготовление зайца и грибов оставила на завтра, компот тоже; покормила собак, выглянула во двор – гости всё ещё сидели под черёмухой, спорили. Она услышала укоризненные интонации в голосе Поля и предупреждающие – в голосе Иваныча, поморщилась. Сказала громко:
– Вы то, что не съели, вывалите на тропинку, у спуска, здесь медвежонок ходит, он подберёт. А мусор закопайте, Иваныч покажет, где.
– Козу подоила? – Весело спросил Игорь. Анна, не ответив, закрыла дверь. Господи, когда же они свалят, наконец?
– Скорей бы утро. – Сказала она с досадой, и собаки согласно шевельнули хвостами в ответ.
С самого рождения жизнь Анны Полонской складывалась так, что она была в основном оторвана от сверстников, и её чувство реальности было искажено из-за долгой и не понятной болезни, которая кончилась так же странно, как началась и продолжалась. Когда её мать начала перехаживать десятый месяц беременности, врачи не очень встревожились, так как в те социалистические времена женщины частенько прибавляли себе недельку – другую сроку, чтобы пораньше уйти в декрет. Но когда все скидки на враньё были исчерпаны, врачи встревожились. Живи Анастасия Полонская в деревне или маленьком городе, может, она спокойно доносила бы своё странное потомство, но в Новосибирске, городе прогрессивном, её поместили в одну из лучших больниц и принялись активно стимулировать роды.
