Потом гипнотизёру давали записки, в которых было написано, что он должен сделать, и он, не читая их, точно выполнял заказ, опять же под смех и аплодисменты зала.
Если бы мне кто-то рассказал о представлении, я бы подумала, что это – инсценировка, «подстава». Что его помощники хорошо работают. Незаметно для зрителя. Но бессовестный Петька втянул меня в это представление! И вот как это было.
– А сейчас я выйду из зала, – сказал гипнотизёр, – а вы спрячьте какой-нибудь предмет в зале. Тот, кто будет прятать предмет, мысленно будет давать мне команды, куда идти, где искать. А я, читая на расстоянии его мысли, буду искать спрятанное. Кто будет прятать предмет?
– Я! – срывается с места Петька, и подбегает к гипнотизёру.
– Хорошо. А что будем прятать? – спрашивает гипнотизёр.
– Вот перстень, – женщина в первом ряду снимает с пальца золотой перстень с камнем и даёт его Петьке.
– Кто-нибудь может выйти со мной, чтобы убедиться, что я не буду подсматривать, – предлагает гипнотизёр. Два парня выходят к гипнотизёру, и все вместе они покидают зал.
Петька растеряно стоит на сцене, сжимая в руке перстень. А куда прятать? Ничего лучше не придумав, кидается к нам. Лето. Мы в лёгких платьях. Карманов нет. Тогда Петька берёт мой сложенный зонтик и прячет в него перстень. Это всё происходит в доли секунды, мы даже не успеваем всё обдумать. Петька возвращается на сцену. «Готово!» – кричит зал.
Появляется гипнотизёр с парнями. Гипнотизёр даёт Пете инструкцию.
– Я иду первым, ты идёшь за мной. Между нами должно быть расстояние не больше метра. Ты мысленно даёшь чёткие команды, куда идти. Например, прямо, направо, вперёд. Понял?
Петька кивает головой.
– Пошли! – звучит команда. Гипнотизёр срывается со сцены в зал. За ним, не отставая, срывается Петька. Лицо побледнело, взгляд напряжённый. Гипнотизёр мчится мимо нашего ряда, Петька за ним. У Петьки лицо перекошено, губы плотно сжаты. Вдруг гипнотизёр разворачивается, бежит назад, вот он у нашего ряда, вот уже пробирается по ряду, приближается ко мне. А я просто сижу, как ни в чём не бывало. Останавливаются около меня.
– На сцену! – это команда мне.
Я поднимаюсь с кресла, оставляю зонтик у кресла и, как крыса под дудочку, послушно иду по ряду. Гипнотизёр резко разворачивается.
– Зонтик! – звучит новая команда.
Я беру зонтик, и мы втроём – гипнотизёр, Петька и я с зонтом – идём на сцену.
На сцене стою, держа руки с зонтиком за спиной. Чувствую, начинается нервная дрожь. Боже, какой огромный зал! Вместо лиц – пятна, пятна, пятна. А перед глазами – руки гипнотизёра. Он делает пассы и вдруг резко выкрикивает:
– Зонт!
Вырывает из моих рук зонт, раскрывает его, и перстень со стуком падает на сцену. Раздаются аплодисменты, крики «Браво!». Я почему-то кланяюсь.
Вижу, женщина из первого ряда бежит забрать свой перстень, который она опрометчиво отдала на заклание. На дрожащих ногах спускаюсь по ступенькам со сцены, иду к своему месту. Петька идёт рядом, вытирая пот с бледного, как полотно, лица. Весь вечер меня била дрожь.
Дома все накинулись на Петьку с вопросами.
– Что ты говорил? Какие команды давал?
– Какие, какие, – почему-то зло отвечал Петька. – Как надо. «Прямо, назад, четвёртый ряд». Я боялся отстать от него, а он как ломанул!
… На следующий день Петька опять пошёл на представление.
