Когда Василий подходил к знакомой улице, сердце стучало, словно колокол. Он и сам не мог понять, зачем его сюда несут ноги, не было у него такого задания. Просто решил сразу после собрания идти к двухэтажному зданию, в котором жила она.
Василий увидел её издалека: девочка возвращалась домой.
Ещё минутка, и массивная входная дверь захлопнется. Василий ускорил шаги.
– Эй, подожди, у меня есть важная новость для твоих родителей, – прокричал он и не узнал свой срывающийся от волнения голос.
Быстро, как на духу, поведал ей правду. Всё, что узнал. Она слушала внимательно, не перебивала, ни одного вопроса не задала. В какой-то миг глаза её наполнились слезами, но она взяла себя в руки и только сказала тихим голосом:
– Лицо твоё мне знакомо, а имя не припомню.
– Василий я.
Ему так хотелось узнать её имя, но смущение было велико, и он промолчал.
– Спасибо тебе.
Девочка ушла.
Когда совсем стемнело, Василий снова вернулся к её дому, но свет в окнах уже был погашен или не проникал сквозь плотные шторы.
Отец и мать Василия больше разволновались от услышанного, чем от позднего прихода сына. Таить им было нечего, не голодали они, конечно, но и богатств не нажили, кроме скромного дома и трудовых мозолей, однако боязно им стало за семью и детей: в неспокойную жизнь вступал уездный городок.
Актив стали собирать часто – почти каждый день. Василий, так любивший общественные поручения, свою значимость в комсомольской жизни Петровска, открытый и весёлый, стал сдержанным, настороженным и грустным.
Там, глубоко внутри себя, Василий-младший знал, чего боится: если родителей девочки раскулачат, то он никогда больше не увидит её.
Морозным вечером в доме купцов Просянкиных раздался требовательный звонок.
На крыльце стоял парень. Он тяжело дышал, изо рта клубился пар. Видно, быстро бежал. Шапку он держал в руке, его волосы покрылись инеем.
– Мне бы с хозяином поговорить, – торопливо произнёс он заготовленные слова миловидной женщине, отворившей дверь.
– Проходите, пожалуйста, – вежливо пригласила она. – Сейчас я его позову.
Василий представлял отца девочки крепким и молодым, а в прихожую вышел пожилой мужчина, седина уже прошлась по его волосам.
– Здравствуйте! Василием меня зовут. Я на заседании актива был, там говорили про вашу семью. Завтра утром придут. Имущество опишут, а вас …, вас… на телегу посадят и в Сибирь повезут.
Дальше Василий ничего сказать не мог, он разрыдался.
– Подожди, сынок, не плачь, – сказал седовласый мужчина и потрепал парня по плечу. – Ты давай, раздевайся, обогрейся, весь с морозу-то как раскраснелся. Чайку попьём, поговорим. Ты чей будешь?
– Мельника Василия Пильганова сын.
– Очень хорошо, Василий Васильевич. Как батюшка поживает?
– В порядке он.
– Вот и замечательно. Милости прошу в залу!
В комнате за большим столом ужинали человек семнадцать, наверное.
