В кабинете за партами они сели друг напротив друга – Вета развернула свой стул.
– Понимаете, моя дочка, она немного слабоватая, – рассказала родительница, не переставая мять носовой платок. – Ее ребята обижают. Я ничего не прошу, нам бы только дотянуть ее до девятого класса, доучиться бы, а там уже… – Она махнула рукой в сторону окна.
– Есть что-то еще, что я должна знать? – Вздохнула Вета, вычерчивая в ежедневнике звезду.
– В общем-то, это все. Понимаете, она еще у меня такая фантазерка, может и наврать, но она очень добрая. Хорошая девочка.
Вета пообещала следить за оценками Ронии, заученно протараторила про форму, ремонт кабинета и правила дорожного движения.
– Как вас зовут? – спросила она под конец.
Женщина нервно дернулась.
– Валентина Ивановна.
– Понимаете, я здесь работаю всего четыре дня. – Вета ласково улыбнулась. – Мало что знаю. Так если что, вы объясните мне. Если есть что-то…
– Нет, – замотала головой та. – Рония очень добрая девочка.
Проводив ее, Вета долго стояла у окна, вдыхая терпкий запах шалфея. Смотрела на кленовую аллею. Сейчас там было пусто, до звонка оставалось считаные минуты, но еще немного – и они высыплют на улицу. Все в одинаковых синих жилетках, в черных брюках и белых блузках. Будут смотреть в окна кабинета на втором этаже.
«Уважаемые жильцы, – вертелось в голове. – Уважаемые…»
Она читала фамилии в журнале и пыталась найти отличия. Никин Алейд – тихая и светловолосая, а ее мама – пышная и яркая, как артистка на заслуженном отдыхе. Рядом с ней муж – бородатый, как геолог. Муж улыбался Вете и повторял, что очень рад.
Мама Марка – беззащитная и худенькая. Сказала, что кроме Марка у нее еще четверо детей и села на заднюю парту. Мама Арта – бледная, с жесткими чертами лица, в очень стильной куртке, сжимала кулак – показывала, как она возьмется за сына.
Вета ничего не рассказывала им о сорванном уроке. Они пришли всей компанией и стали убеждать ее:
– Только не бросайте нас.
– Я буду приходить на уроки, – сказала мама Арта.
Папа-геолог кивал, как заводная собачка. Мама Валеры завела разговор о том, кто же не сдал деньги на учебник по английскому.
Вета поняла, что боялась зря, на нее никто не накинулся, злобно рыча и царапаясь. На нее смотрели даже с долей жалости: какая, мол, молоденькая. Мама отличницы Русланы подошла и тихонько поделилась, что раньше и сама была учителем, вот только ушла в домохозяйки воспитывать дочь. Обещала, что все будет хорошо – у нее же было.
Они все знали без рассказов, но откуда? Постаралась Жаннетта или вклинилась Лилия?
Теплый вечер дышал в окна запахом влажной земли и листьев. Возле клумбы с жухлыми гладиолусами собрались ее дети – небольшая компания, куда меньше, чем остальные две. Смеялись, шумели. Вета говорила о форме и отвлекалась на них. Если Жаннетта, то как она могла знать, что именно произошло?
Не могли же рассказать сами дети.
«Мама, папа, у нас новый классный руководитель, и мы сорвали ей урок».
Улыбка выходила глупой. Мама Марка несмело поинтересовалась:
– А вы не знаете, почему ушла Жаннетта Сергеевна?
– Я только слышала, что она ушла на пенсию. – Вета стояла перед ними, как на расстреле, – у доски и руки за спиной. – Больше ничего. А вы знаете?
Все молчали.
Вета отпустила родителей, когда в соседних кабинетах еще шли кровопролитные баталии за учебники и выезды всем классом на природу. Мамы Русланы и Арта беседовали в коридоре о предстоящей экскурсии по городу, которую решили взять на себя, когда Вета собралась и закрывала кабинет. Они обступили ее с обеих сторон, и каждая смотрела участливо.
