Петербургский змей - страница 3

Второй смотрелся не то чтобы изящней, но как то помельче и поинтеллигентней. Он пригладил аккуратные рыжеватые волосы, подкрутил щегольские усики на гладковыбритом веснушчатом лице, расстегнул пуговицы короткого пальто, выставляя напоказ аккуратную белоснежную сорочку, и засунул руки в карманы черных, отутюженных до острых стрелок брюк.

Обычная питерская жирная крыса с удивлением уставилась на мужчин. Она отвлеклась от копошения в мусорной куче, привстала на задние лапки и завозила носиком, нюхая воздух.

Викинг посмотрел на неё, приподнял верхнюю губу и негромко рыкнул. Крыса отпрыгнула в сторону, но далеко не убежала. Она с интересом пялилась на незваных гостей. Второй мужчина поддел ногой в начищенных модельных туфлях пластиковую бутылку, валявшуюся рядом, и пнул её в сторону крысы:

– Кыш!

– Сам кыш. – огрызнулась крыса и вернулась к своей мусорной кучи.

– Олаф, ты видел? – возмутился викинг.

– А что ты хочешь. – со смешком произнёс мужчина. – Тут же Башня. Портал. Здесь и крысы разговаривают. Знаешь, Рикки, я тут даже говорящим котам не удивлюсь. – хмыкнул мужчина.

Они оглянулись, рассматривая двор.

– И это центр красивейшего города Европы? По-моему нас надули. – притворно разочарованно вздохнул Олаф.

Жёлтые обшарпанные стены, с облупившейся местами штукатуркой радовали глаз. Облезлые граффити информировали всех прибывающих, куда им пойти. Архитектура исторического центра не производила благостного впечатления. Грубая металлическая дверь в подъезд с перекособоченным козырьком добавляла депрессии. Решетки нижних окон, ржавые лестницы вдоль стен до самой крыши, и сами толстые стены в шесть этажей, закрученные в колодец двора, создавали впечатление заброшенности и бренности бытия.

В дальнем углу тихо пищали крысы, разворовывая мусорный бак. Время от времени Башня без окон, занимавшая добрую четверть всего двора, тяжело вздыхала и скрипела. Все её красные кирпичики были пронумерованы белой краской от самой земли и до самой крыши.

Олаф и Рикки синхронно оглянулись. В этот момент несколько кирпичиков Башни, будто немного втянулись в стену, слегка подсвечивая написанные на них цифры розовым цветом.

– О, рейс из Лондона – произнёс Олаф. Рикки кивнул. – Ладно, идём. Не отставай.

Они быстрым шагом прошли в арку на выход. Ненадолго во дворе установилась тишина.

Через пару минут неприметная железная дверь Башни со скрипом открылась и из неё вышла милая невысокая девушка в легких кроссовках, короткой красной курточке и обтягивающих джинсах. Она, держа в руках плюшевого медведя, не оглядываясь, прошла в ту же арку.

Из окна второго этажа на девушку в бинокль смотрела старушка.

– Свят, свят. Привидится же. – восторженно прошептала она, наблюдая, как девушка на ходу отбросила в сторону медведя, раздалась в плечах и выросла на целую голову. Её волосы из милых русых кудрей превратились в короткий черный ёжик, а руки и ноги налились мышцами. Одежда вытянулась, подстроилась под нужный размер и трансформировалась в удобные брюки и куртку.

В эту ночь из Башни выходило еще немало людей. Но сколько старушка со старым фотоаппаратом не караулила возле своего окна, сколько не пыталась заснять доказательства нечистой силы для полиции и соцсетей, ничего у неё не получилось. На всех фото в итоге оказывалась только старая башня красного кирпича с дурацкими белыми цифрами.

Жители домов, окружавших древнюю портальную Башню, не раз жаловались на ночной шум, но всё напрасно. В полиции только смеялись над просьбами граждан приструнить шумную нечисть и крикливых кикимор. Насмотрятся граждане по телевизору экстрасенсов, и давай строчить всякий бред, отвлекать участковых от работы. Ну, какие, скажите, кикиморы в наше время. Они давно повывелись. Вот лешие или русалки – это да. А кикиморы… не морочьте людям голову.