От отца Александр унаследовал тягу к медицине, холодный интеллект врача, ну и конечно же коммерческую жилку. В школе он предпочитал естественные науки, в особенности биологию, что подвигло его изучать медицину. За нескромную плату и без лишних терзаний совести, он с легкостью выполнял контрольные работы для других учащихся, обделенных талантами к учебе. Однажды ночью, погрузившись в изучение биосинтеза белка и гуморальной регуляции, уставший Александр перевернул стакан компота на подстеленную для поздней трапезы газету, заляпанную жирными пятнами колбасы. Быстро пробежав глазами содержание обширной статьи о вырубке леса, Александр узнал, что где-то в Сибири лесорубы выполнили тройную норму. Наблюдая затем, как статья превращается в расплывчатую кляксу, Александр думал о бедных лесных жителях, оставшихся без дома, и с ненавистью поглядывал на остатки колбасы. В этот момент он возненавидел человека и осознал, что судьба человечества ему абсолютно безразлична. Проведя небольшой самоанализ и расставив приоритеты не в пользу нашего вида, Александр решил, целиком и полностью посвятить себя ветеринарии, и впоследствии на этом поприще добился выдающихся успехов. Не было в союзном государстве колхоза, где бы не побывал Александр Солянка со своим кожаным саквояжем, наполненным блестящими инструментами. Добрый доктор, герой соцтруда и человеконенавистник, лечил все: от конъюнктивита у кошек до запоров и желудочных колик у медведей. В годы перестройки он стал частным предпринимателем, уверенно отстоявшим свое дело перед липкими щупальцами криминального мира. Под его началом работали приюты для животных и клиники. Человеком он был далеко не бедным, содержал фонды, учувствовал в благотворительности и не жалел собственных средств на благо всего, что не имело отношения к человеку.
Александр всем сердцем любил зверушек. Ненавидел он только одно прямоходящее, винил его во всех грехах, и искренне желал исчезновения вида. Да, он был одним из представителей того самого вида Хомо, что по роду и наследию делало его причастным ко всем преступлениям против природы, но это обстоятельство лишь ожесточало Александра. Сидя за рулем автомобиля, он ненавидел автомобиль, читая книгу, он проклинал целлюлозные комбинаты, полиграфические фабрики и вместе с ними всех лесорубов, и тех, кто дал им в руки топоры и пилы. Но книги ему все же нравились; они помогали в изучении супостата, и делали из Александра изощрённого мизантропа, отъявленного врага рода человеческого.
Во время семейных встреч, Александр непременно переходил к своей любимой теме разговора. Пригубив коньяка, он ударял кулаком по столу и объявлял, что человек как вид – лишь паразит, против которого у природы не нашлось пилюли. Его протест основывался на том, что человек является инородным телом в организме природы, катастрофически бесполезным, издевающимся над другими живыми существами гадким приматом. Этот хитрый примат стойко справлялся со всеми катаклизмами болезнями и войнами. Во всеуслышание Александр утверждал, что человек есть инфернальное создание, не признающее никаких законов, кроме своих собственных. Случайно возникшая в природе белковая субстанция, облако кварков и электронов, белковый гомункул, взобравшийся по трупам на вершину пищевой цепочки, и от безделья и эгоизма стремящийся к саморазрушению и уничтожению всего вокруг. Александр мог бы с наслаждением, часами подбирать ядовитые эпитеты в адрес своего вида, но не найдя в брате единомышленника, совсем зачах, стал угрюм и нелюдим.
