– Чего-чего? – протянул Зитин.
– Есть другой вариант, – продолжил Сергей. – Нет никакого задания американцев и САВАКа. «Пехлеван» хочет стать тройным агентом. Если мы соглашаемся с ним работать, отбираем подписку и выдаем деньги, он, возвратившись в страну, выходит на американцев, минуя свое руководство, и сообщает, что на него с вербовочным предложением вышли русские. Учитывая ситуацию, он вынужден был дать согласие, и русские, мол, отработали с ним способы связи в Тегеране. За свое признание и согласие работать на США «Пехлеван» постарается сделать так, чтобы и с американцев получить деньги. Так что в перспективе он будет давать информацию и КГБ, и ЦРУ, и САВАКу. Всем сестрам по серьгам!
– Поздняков, – голос у Зитина был строгий. – Ты где его взял, такого умного? Он нам все мозги запудрит! Нестеров, слышал, что я сказал: пусть в разведке думают! А вообще молодец! Ты ведь эту кашу заварил? Вот я и говорю: молодец! – И, направляясь к двери, Зитин спросил: – Юрий Михайлович, он у тебя до сих пор в младших операх ходит? Скажи Короткову, пусть не зажимает способные кадры!
– Что за грусть-печаль, Любанчик? Не куксись, пожалуйста, расскажи, что случилось.
Они сидели у нее в комнате, и он пытался понять, что произошло.
– Сереженька, все кончилось… – Губы её дрожали, в глазах собирались слезы. – Сегодня была у врача. Сняли гипс, посмотрели и сказали, что уже никогда не смогу ходить, как раньше. Мышцы отрафировались… Зачем я тебе нужна – калека?
Слезы полились ручьем, она всхлипывала, как ребенок.
Сергей, взяв ее лицо в ладони, стал целовать глаза, щеки, нос, губы, бормоча: «Ничего они не понимают, доктора эти! Разработаем мы твою ножку, посмотришь!» Он тут же оказался на коленях и плавными движениями стал массировать больную ногу, которая действительно была тоньше здоровой.
– Прошу тебя, не слушай никого. Все будет хорошо, обещаю! Ты мне нужна. Я никогда не обманываю женщин, тем более таких замечательных девочек, как Любочка Китаева! Не занимайся саботажем! Знаешь, что делала Всероссийская чрезвычайная комиссия с саботажниками? И хорошо, что не знаешь, – он продолжал массировать ногу, как будто занимался этим профессионально. – Любаш, хочу познакомить тебя с моими родственниками. С мамой, конечно… Где папа, честно говоря, не знаю и знать не хочу, так что вместо отца будет мой дядя, он как раз в отпуске… ну и братуха старший. Ты как, готова?
– Нестеров, ты ненормальный! – Слезы еще не просохли, но Люба уже не плакала. – Какие родственники? Ты что, хочешь, чтобы я их на костылях встречала?
– А что? Какая есть – такая и есть. Не успеем ногу разработать до свадьбы, значит, будем так жениться.
– Как? Чтобы я на свадьбе с палкой была? Ну, уж нет, ни за что!
– По всему видно, – рассмеялся он, – дело на поправку идет! Впервые ты согласилась со мной, что у нас будет свадьба. Во-вторых, что я слышу? Любочка хочет к свадьбе выздороветь, чтобы танцевать со мной первый вальс?! Значит, так оно и будет! Желание пациента – залог выздоровления!
– Нестеров, откуда ты взялся на мою голову?..
И они стали целоваться, забыв, что в соседней комнате сидят родители и наверняка прислушиваются, что происходит в комнате дочери.
Отстранившись, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, Люба сказала, задыхаясь и поправляя кофточку:
– Все, все, Сереж… Что у тебя на работе? Все в порядке?
