Ситуацию взял в свои руки Поздняков.
– Сомов, расплачиваешься за ужин. Остальным разойтись по домам и быть на телефонах. Я остаюсь с Семушкиным и Нестеровым. Выполнять!
Серьезность положения была более чем понятна. Уже через несколько минут за их столиками никого не осталось, а Поздняков, Семушкин и Нестеров оказались в окружении милиционеров.
Михалыч хорошо понимал, что дело пахнет скандалом с оргвыводами и последствиями. А как по-другому? Коллективная пьянка, конфликт с милицией – серьезный повод для разбирательств по всем линиям. Подключится большой партком: изучат морально-психологическую обстановку в коллективе, оценят роль руководителей, под микроскопом исследуют деятельность секретаря и членов партбюро. Тут же, не отходя от кассы, разберутся с персоналиями: Семушкина, бедного, вообще с дерьмом смешают, как зачинщика; Нестерова переведут не в ПГУ, а куда-нибудь в ХОЗУ портянки считать. Если не выгонят, конечно. Ну, а ему…
Поздняков, взяв под руку капитана, отвел его в сторону и стал что-то доверительно рассказывать, убеждать, просить. Не было случая, чтобы кто-нибудь ему отказал. Но, судя по выражению лица эмвэдэшника, все старания были тщетны. В то же время возвращаться к задержанным и подчиненным капитан почему-то не спешил. Он даже стал поддерживать разговор.
Лейтенант, с которого и началась история, подошел к Нестерову.
– Так кто из нас хрен, старлей? Чего глазки таращишь? Очень я тебя испугался, ути-пуси… Погоди, сука, ты еще у меня наплачешься, долго будешь помнить нашу встречу. Слабачок ты, старлей… Сам-то ничего не стоишь, соплей можно перебить, вот ты за спины дружков и прячешься. А еще, говорят, вас там всяким приемчикам учат. Врут, видать, суки… Засранцы вы все, засранцы! Что зубками скрипишь? Все равно ничего не сделаешь. Плюнуть на тебя и растереть.
Он смачно отхаркнулся и попал на ботинок Сергея, после чего рассмеялся, широко открыв рот и брызгая слюной прямо в лицо Нестерова.
Тот побледнел, зная, что в следующую секунду станет работать на автомате: носком правой ноги – удар в голень, под чашечку; мент согнется и тогда – ладонями по ушам да с размаху коленом в морду… Почему он сдержался, что остановило? Может, присутствие своих? Будь он один, все могло быть по-другому.
В кафе почти никого не осталось. С момента, когда появилась милиция, народ потихоньку рассеивался. Возможные посетители, заглянув и увидев защитников правопорядка, сразу удалялись.
Внезапно раздался спокойный и громкий голос:
– Кто из сотрудников милиции старший?
У дверей стоял невысокого роста мужчина в пальто с меховым воротником и ондатровой шапке, за его плечами возвышались два молодых человека под метр девяносто каждый, похожие друг на друга, как братья-близнецы.
– Капитан Лисовский, ГУВД Москвы, – представился милиционер. – Кто вы такой?
– Полковник Беляев, начальник дежурной службы при Председателе КГБ СССР. Вот мое удостоверение. Нам необходимо переговорить. Пройдите, пожалуйста, сюда.
Он указал на освободившийся в углу кафе столик.
Поздняков с недоумением наблюдал за действиями вошедшего. Это был человек, которого он узнал и рассказал о нем Муравьеву. Когда тот успел выйти и вернуться с сопровождением – непонятно… Или Поздняков потерял счет времени?
В кафе наступило гнетущее молчание, все ждали, что будет дальше.
Разговор длился не более трех минут, после чего комитетчик вытащил блокнот, что-то написал, аккуратно оторвал листок и передал его капитану. Прочитав, тот спрятал написанное в планшет, козырнул и резко скомандовал:
