Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697. - страница 16

Итак, на предварительном совещании Освященного собора с Боярской думой, а затем и в созванном вслед за этим совещанием Земском соборе не было полного единодушия. Когда патриарх предложил избрать на царство кого-либо из двух братьев, пишет по близким и свежим воспоминаниям участников события автор «Гистории о царе Петре Алексеевиче» князь Б.И. Куракин, то «стало быть несогласие, как в боярех, так и площадных: один одного, а другие другова. И по многом несогласии избрали царем царевича Петра Алексеевича»[61].

Решение собора было результатом того взаимоотношения, в какое стали дворцовые партии к моменту выборов. На ожесточенность предвыборной борьбы партий указывает, например, тот факт, что приверженцы Петра – князья Борис и Иван Алексеевичи Голицыны и князья Долгорукие, отправляясь во дворец по случаю кончины царя Федора, надели под платье панцыри, опасаясь, что спор с Милославскими дойдет до ножей[62]. Всего естественнее был переход царского венца к старшему царевичу – Ивану. Но царевич Иван был хилый, болезненный мальчик с ограниченными умственными способностями. В случае его воцарения власть перешла бы к Милославским. Хорошо понимая это, партия Языковых и Лихачевых стала на сторону Нарышкиных. К союзу Языковых с Нарышкиными примкнул и патриарх Иоаким. Этот союз и решил дело в пользу Петра[63].

Итак, Петр был избран на царство. С его избранием обстоятельства должны были перемениться. Правительницей государства на время малолетства Петра по народному обычаю при отсутствии закона о регентстве становилась его мать царица Наталья. Теперь Милославские должны были, казалось, ожидать той участи, которую испытывали Нарышкины. Но ни Иван Михайлович Милославский, ни царевна Софья не были людьми, способными легко примириться с неудачей, и с необычайной энергией принялись поправлять дело. Первое столкновение между Софьей и царицей Натальей произошло на другой же день после царского избрания на похоронах царя Федора 28 апреля 1682 г. За гробом шли, как полагалось, обе вдовствующие царицы, Марфа Матвеевна и Наталья Кирилловна, и царь Петр в «смирном» (траурном) платье. Но, вопреки обычаю, запрещавшему царевнам показываться открыто среди публики, на похоронах Федора явилась, презирая общественное мнение, и царевна Софья. Наталья Кирилловна, раздраженная этим поступком падчерицы, поспешила проститься с телом царя Федора, вышла из Архангельского собора и увела сына, не дослушав литургии и отпевания и дав повод к разным толкам и пересудам, которыми воспользовались Милославские. Впоследствии, чтобы положить пересудам конец, царица принуждена была оправдываться, указывая, что малолетний царь не мог вынести долгой службы и голода. Царевна Софья после погребения на обратном пути из собора во дворец, обращаясь к народу, «вопила» и причитала, что враги брата Федора отравили, а Ивана отстранили от царства. «Умилосердитесь над нами, сиротами, – говорила она, – или отпустите в чужую землю к королям христианским». Этими жалобами царевна, очевидно, хотела указать, что считает происшедшие накануне царские выборы незаконными.

Тотчас же по избрании Петра Наталья Кирилловна вызвала в столицу А.С. Матвеева, на советы которого она рассчитывала опереться, и своих родственников Нарышкиных. Но Матвеев прибыл в Москву только 12 мая вечером, а между тем неопытная царица-правительница действовала робко и нерешительно и допускала ошибки, которыми тотчас же пользовались в своих целях враги. Неблагоприятное впечатление произвели награды и пожалования, полученные родственниками царицы по поводу царского избрания. В особенности большие укоризны возбудило пожалование 22-летнего брата царицы Ивана Кирилловича, никакими заслугами не отличившегося, прямо в бояре и в оружейничие. Пользуясь недальновидностью и промахами нарышкинского правительства, И.М. Милославский до приезда в Москву Матвеева, по образному выражению С.М. Соловьева, «кипятил заговор». По ночам к нему собирались выборные от стрелецких полков, а с «верху», от царевны Софьи, по стрелецким слободам также посылались агенты с деньгами и с обещаниями. Милославские пустили в ход находившуюся в Москве готовую для осуществления заговора силу, которую проглядели и не сумели взять в свои руки Нарышкины. Этой силой было московское стрелецкое войско – московский пехотный гарнизон, состоявший из 20 полков. Стрелецкое войско к концу царствования Федора находилось в возбужденном, нервном состоянии. Дисциплина в нем совсем расшаталась. В полках завелся после похода против Разина казацкий обычай: собираться на сходки, или «в круги», для обсуждения своих дел. Большое недовольство в войске вызывали притеснения командиров, полковников, людей прежде всего чуждой стрельцам социальной среды. Стрельцы набирались из вольных людей, из свободных от тягла родственников посадских людей или из свободных элементов сельского населения. В полковники над стрельцами назначались обыкновенно дворяне, приносившие на службу привычки и приемы своей крепостной вотчины. Стрельцы жаловались, что полковники берут их в свои дворы в денщики, облагают их всякими поборами и работами в свою пользу и тем отвлекают их от промыслов. Полковники, очевидно, распоряжались в полках, как в своих имениях. Жалобы на злоупотребления полковников подавались стрельцами правительству еще в последние дни царя Федора. После его смерти жалобы эти раздались сильнее. 30 апреля 1682 г. во дворец явились уполномоченные от стрельцов с обвинениями против некоторых командиров и с требованием выдачи их войску на расправу. Царица Наталья и окружавшие ее лица были застигнуты этим требованием врасплох, растерялись и уступили стрельцам: 16 полковников