Петр I. Том 1 - страница 13

Семена жестокости и необузданности царя были заложены еще в детстве, когда он в десятилетнем возрасте стал свидетелем кровавой расправы стрельцов с его родственниками и близкими людьми. С тех пор стрельцы и все, что было с ними связано, вызывали у Петра резко отрицательные эмоции.

ГАЗЕТА «ВЕДОМОСТИ» ОТ 28 ИЮНЯ 1711 г.

Царь энергично насаждал просвещение, создавая профессиональные учебные заведения, основал первый в России музей, начал выпускать печатную газету, боролся с невежеством, но сам не освободился от варварства, позволяя себе грубые развлечения в пресловутом всепьянейшем соборе. Соборяне в ожидании святок пребывали в беспробудном пьянстве и обжорстве, затем выползали из своих келий, разъезжали во главе с царем в санях, запряженных козлами, свиньями, медведями, по домам вельмож и богатых купцов. Хозяин дома, на чью долю пал выбор соборян, после визита незваных гостей долго приводил свой дом в порядок.

Варварство в сочетании с деспотизмом царь обнаруживал и в других проявлениях. После того как стала известна страсть царя удалять зубы, никто из его окружения не рисковал жаловаться на зубную боль: попробуй откажись от услуг коронованного хирурга, который в иных случаях по ошибке удалял наряду с больным и здоровый зуб. Зарегистрирован случай, видимо, не единственный, когда Петр пробовал свои познания в медицине, точнее, в хирургии, и сделал операцию, закончившуюся смертельным исходом. Царь развлекался тем, что принуждал танцевать до изнеможения, наблюдая, как у стариков заплетаются ноги. Иногда в царских забавах ищут глубокий смысл и прибегают к хитроумной интерпретации фактов, в то время как объяснение им находится на поверхности: в основе их лежит грубость нравов и низкий уровень воспитания.

Возникает естественный вопрос: как мог возникнуть феномен «царя-плотника», находившего общий язык и с изощренными дипломатами, и с коронованными особами других государств, и с учеными с мировым именем, и с вельможами, кичившимися своим родословием, и с худородными выскочками, и с многочисленными плотниками, корабельными мастерами, матросами, шкиперами, работными людьми мануфактур и т. д.?

ПОРТРЕТ ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА.

Неизв. русский художник второй половины XVII в.

Именно общение царя с простыми людьми придает своеобразную особенность его поведению, приводившему в изумление современников. В самом деле, разве мог себе позволить отец Петра, царь Алексей Михайлович, прикоснуться своими холеными руками к какому-либо инструменту и тем более орудовать им, если он был глубоко убежден в том, что любой физический труд противопоказан самодержцу.

Разве могло случиться, чтобы царь Алексей Михайлович запросто тушил пожар, или без свиты появлялся в людном месте, либо присутствовал на семейном торжестве какого-нибудь гвардейского офицера или солдата. Отец Петра появлялся на людях только в особо торжественных случаях, в тяжелом облачении и в сопровождении бояр, церковного синклита и эскорта сотен стрельцов. Царскому выходу всегда придавалась восточная пышность и торжественность, чем подчеркивалось божественное происхождение царской власти и внушалось представление о нем как о сверхчеловеке.

Появление Алексея Михайловича на театре военных действий обставлялось такой же пышностью: размещался он в безопасном месте в роскошном шатре, увешанном богатыми коврами. Петр и здесь вел себя по-иному: бомбардир, а затем бомбардирский капитан сам заряжал пушку и производил обстрел неприятеля, засевшего в крепости, участвовал в сражениях, подвергая свою жизнь смертельной опасности. Напомним, что седло и шляпа Петра хранят следы пуль, лишь чудом оставивших его в живых на поле Полтавской битвы. И уж никак нельзя представить себе Алексея Михайловича шагающим по улицам Москвы в скромном звании артиллерийского капитана с протазаном